Колесо превращений. Книга 3: Где ты, реликтовый ухоноид?.. (СИ)

- Уговор есть уговор. - Напомнил Милав. - Ты же не собираешься отказаться от своих слов?

- Н-н-нет... - простонал Лепрехун. - Твоя душа принадлежит тебе! Ты можешь идти...

Росомон с радостью осознал, что тело полностью подчиняется ему. Кузнец встал, с удовольствием потянулся.

- Постой! - запищал Лепрехун. Соскочив со стола, он подбежал к Милаву и вцепился в его ногу. - Давай ещё сыграем! Просто так, без всяких условий...

- Некогда мне, - отмахнулся Милав.

- Давай сыграем на твоё желание!

- У меня только одно желание - поскорее вернуться на корабль.

Милав стряхнул прилипчивого уродца с ноги и шагнул за дверь.

- Иди, иди, глупый человечишка! - противным голосом закричал Лепрехун. - Всё равно ты уже опоздал!

Милав замер на пороге и резко обернулся.

- Куда опоздал?

- Ты думал, что находился в моём доме недолго? - кривлялся уродец. - А ты знаешь, что на самом деле прошло больше суток!

- Больше суток?.. - не поверил Милав.

- И что всё это время, корабль атаковали Мерцающие Льдинки Забвения!

- Ты лжёшь, гнусный карлик! - взревел Милав.

- Зачем мне лгать? Все твои друзья уже давно лишились рассудка, и теперь готовятся стать частью этого острова!

Милав стремительно шагнул к Лепрехуну, уродец резво отскочил в темноту.

- Если ты сказал правду, - сквозь зубы проговорил кузнец, - то я вернусь сюда только для того, чтобы порвать твоё тело на мириады кусочков! А это тебе задаток, - подняв великанского размера кресло, Милав послал его прямо в ухмыляющуюся физиономию.

Выбегая из дома, он услышал грохот и визгливые стенания уродца.

Так быстро Милав никогда не бегал. Исцарапав до крови тело в щели-лабиринте, он выскочил на узкий берег и без всплеска вошёл в воду. Кузнец работал руками и ногами с такой лихорадочной быстротой, что поднял со дна целые облака мутной песчано-илистой взвеси. Нырнув в подводный тоннель, Милав врезался в стаю крупных рыб, мгновенно кинувшихся врассыпную. Из воды он выскочил у самого борта "Морского удальца", и с ужасом понял: уродец не солгал...

Повсюду, куда доставал взгляд Милава, он видел в застывшем воздухе блеск медленно опускающихся льдинок. Их было много, невероятно много. И хотя размеры отдельной льдинки были ничтожны, все вместе они за считанные мгновения покрыли тонким блестящим слоем тело выпрыгнувшего на палубу росомона. Милав заметался, выкрикивая на ходу:

- Сэр Лионель!.. Бальбад!.. Цовинар!.. Марэн!..

Ответом был тихий шорох льдинок, слой за слоем устилавших палубу. Милав кинулся в носовую каюту. Рывком распахнул дверь... Всё внутренне пространство каюты оказалось заплетено тончайшими нитями, протянувшимися не только к потолку, стенам, полу, но и к матросам, без движения лежащим на полу.

Росомон рванулся вперёд, чтобы проверить, жив ли кто из них. Прочность тонких и хрупких на вид нитей оказалась невозможной - Милав не сумел пробиться вглубь ни на шаг! Понимая, что он теряет время, кузнец вернулся на палубу. Задумался. Его взгляд случайно упал под ноги и...

Он начал кое-что понимать. В тонком слое льдинок кузнец увидел следы! Сначала уверенные, а потом всё менее и менее твёрдые, они вели на нос судна. По отпечаткам было трудно угадать, кто прошёл здесь перед самым возвращением Милава. Бегом преодолев засыпанное льдинками пространство, кузнец выбежал на изломанные при падении мачты доски палубы и увидел Калькониса.

- Сэр Лионель! - позвал Милав.

Подбежав к товарищу, он опустился рядом с ним на колени и перевернул лежащего ничком человека. Таких глаз у сэра Лионеля никогда не было! Вместо малахитовой зелени с тонким налётом бирюзы, на Милава смотрели глаза, цвет которых мог сравниться лишь с чёрной угрюмостью скал острова собирательницы душ.

- Сэр Лионель!.. - Милав с силой тряхнул Калькониса.

Голова с сухим стуком ударилась о палубы. Милав с ужасом осознал: с таким же успехом можно тормошить носовую скульптуру Лельвана - покровителя моряков, требуя от него, чтобы он открыл глаза...

А льдинки продолжали падать. Скоро росомон почувствовал странное жжение во всём теле, особенно - в голове. Кузнец провёл ладонью по волосам, испытывая тошноту и головокружение. Ноги стали ватными, они больше не хотели носить на себе большое сильное тело. До Милава медленно дошёл смысл сказанных Лепрехуном слов: "...Мерцающие Льдинки Забвения...".

Понимая, что каждая секунда на палубе корабля отнимает у него годы жизни, Милав на подгибающихся ногах подполз к борту и перевалился через него. Вода без всплеска приняла тело росомона. Она не стала терзать его болью, жечь огнём и душить непоправимостью случившегося. Она позволила ему плыть, безразлично наблюдая за тем, как всё медленнее и неувереннее становятся движения могучего росомона, как всё бессмысленнее делаются его попытки преодолеть подводную дорогу из грота на поверхность...