Колесо сансары

Впрочем, речь не о медитирующем Великом, а о конкретном поселении с говорящим именем Врата Тёпло-Сладких Жемчужных Полей. Расположено оно рядом с княжеством Ниаги, у северо-восточной оконечности острова Сацуто, прямиком на узле природных энергий, и до поры благоденствовало в гармонии. Причём в гармонии не только с прочими поселениями и кочевьями морских демонов, но и с местными общинами рыбаков и ама*. Причём люди старательно делали вид, будто даже не подозревают о существовании своих опасных, но мирных соседей и при каждом выходе в море бросают в воды откормленную свинью просто ради обретения удачи в лове. Что ж, после получения редкого и потому особо ценного для подводных жителей хрюкающего деликатеса сети действительно бывало трудно вытащить из воды. А если мужская часть ама порой активно помогала тем нурэ-онна, что из Врат, увеличить своё поголовье - то повышенние количества и особенно качества добываемого жемчуга заставляло молчать об источнике богатства.

/* (яп.) - "люди моря", ныряльщики за жемчугом, съедобными водорослями и моллюсками. По традиции эта профессия в основном женская, но встречаются и мужчины-ныряльщики./

Даже местный храм за хорошую долю в выловленном и добытом закрывал, до поры, глаза на происходящее. Но у всякого терпения, у всякого невнимания к греху бывает предел; и когда одна из незамужних ама родила ребёнка, уже при рождении имевшего острые зубы, пальцы с явно заметными перепонками и кожу с подобием змеиной чешуи, терпение с невниманием лопнули. Не обращая внимания на глухой ропот рыбаков и протесты ама, нечестивое дитя изъяли и "очистили" при помощи сожжения на костре из четырёх священных дерев, обычай жертвоприношения свиньи отменили под страхом смертной казни через опять-таки сожжение, а "развращённую" общину ама всю, как есть, до последнего младенца переселили на противоположный конец Сацуто в обмен на тамошнюю, более богобоязненную общину.

Полагаю, морские демоны, обитающие в поселении Врата, обошлись бы без своей свиньи. Деликатес, да, к тому же престижный - за право угоститься таким мясом кочующие демоны порой приносили на обмен такие диковины, каких в других поселениях не видели сезонами и годами. Но лишь деликатес, а не что-то жизненно важное. Нурэ-онна, оставшиеся без возможности стать матерями - это уже серьёзно. И всё же демоны с присущим им терпением сумели бы переждать, перетерпеть скудные года, пока новые поколения ама, вынужденные сосуществовать с морскими обитателями, не приноровятся сызнова к нарушению храмовых запретов.

Но вот сжечь ребёнка мидзу-нага, к тому же не простого, а второго сына старейшего аякаси Врат Тёпло-Сладких Жемчужных Полей...

Это люди и обычные звери, как существа, вполне гармоничные, плодятся без лишних забот и трудностей. Для демонов рождение новых поколений, если вообще возможно, сопряжено с целой свитой различных осложнений. Для мидзу-нагов появление новой жизни - священно; появление же ханъё* от соития с человеческой женщиной, причём жизнеспособного и без гибели матери - явный признак благословения и редкостной удачи. Без таковых просто не имелось бы шансов на объединение крови Многоруких с кровью потомков Дзока-но сансин.

/* (яп. букв.) - человек-ёкай, или попросту полудемон./

Но эти самые потомки, причём не получившие схожего благословения и потому ревнивые к чужой славе, погубили дважды благословенное дитя. Причём позорным, противоестественным способом! Ввергли в несчастье мать ханъё. Разрушили мир и гармонию, существовавшие исстари меж жителями разных стихий...

Не могу сказать, что рассказ Урр, открывший мне причины войны, принёс облегчение. Понимание? Да. Облегчение? Вряд ли. А слова Акико усугубили впечатление.

Строго говоря, пятихвостая всего лишь передала мне то, что услышала от Людоглава. Тут надо рассказать подробнее о саме-они, вернее, об особенностях их возвышения. Выделяющиеся грубой физической мощью, при классовом переходе эти низшие демоны обычно превращаются в ванидзамэ, становясь ещё сильнее и агрессивнее. Обретаемая при этом способность чаще всего относится к классам аливатшу и хелеватшу, то есть опять-таки связана с телесными качествами. Но Людоглав до своего возвышения провёл много времени около разлома Ху-Кутурэ, и это самым очевидным образом сказалось на его облике.

Вместо акульей головы он приобрёл некое подобие головы человеческой; вместо телесной мощи - шиватшу ухода-в-тени; вместо обычной для своего вида кровавой ярости по любому поводу - созерцательное любопытство. Не имея более акульей головы и жабр, он уже не мог жить под водой. Впрочем, на суше ему нашлось и место, и дело. Со временем, причём довольно быстро, он достиг второго классового перехода, сделавшись высшим демоном. Это привело к великому почтению со стороны саме-они и даже буйных ванидзамэ, так как вообще-то очень мало кто из демонов этого вида становится аякаси; тем самым старые связи Людоглава с морской роднёй укрепились, а связи новые, с жителями суши, окончательно сделали его своего рода посредником в контактах между подводным миром и миром тверди.