Колесо судьбы. Канон равновесия (СИ)

Правителю полагается оставаться спокойным всегда, что бы ни происходило. Стихии свидетели, мне хотелось крепко обнять всех троих, но я усилием воли заставил себя подойти сдержанно. Тайком вглядывался в лицо дочери. Она стала старше и жестче, из черт совсем исчезла полудетская округлость, а вести о брате поселили в золотисто-зеленых глазах боль, перемешанную со страхом и гневом. На Десмод отпускал я хоть и выросшую, но неопытную хищницу, а вернулась ко мне обросшая колючей броней особа, уже принадлежащая другому, не телом так духом. Только слепой не узрел бы между их душами сотни тонких нитей, протянувшихся от сердца к сердцу. На несколько мгновений подняла голову отцовская ревность, но тотчас утихла, загнанная вглубь. С самого начала, отдавая ее в руки Волку еще ребенком, я был уверен, что союз этот принесет в свое время великие плоды. Да и, как-никак, этот рогатый дикарь мне тоже вроде сына.

— Папа!

Илленн подбежала сама, чуть ли не с визгом бросилась мне на шею. Ей не было дела до жесткого промерзшего меха и холодного боевого железа, она мощно и стремительно вливалась в мое сознание, единым махом вываливая все, что произошло с ней за эти пару веков: события, радости, горести, тревоги и чаяния. Ринорьяр на шею прыгать не стал, хоть это и входило в его привычки. Отцепился от Волка и устало побрел к роднику, бьющему круглый год возле камней, на которых стояли Колонны. Плюхнувшись на колени возле теплых струй, он нырнул туда головой и принялся жадно пить, дрожа всем телом.

— Где он? Что с ним? — вцепилась в меня Рысь мертвой хваткой. В ее голосе через край переливалась тревога.

— Носится по всему материку, как бешеный, — вздохнул я.

— Вляпались вы по самые уши, — подошел Ваэрден, нервно принюхиваясь и морщась. — Говорил я, что он опасен.

— И что теперь, прикажешь его убить? — Рысь при этих словах испуганно вздрогнула и уставилась мне в глаза — серьезно говорю или нет.

— По нашим законам, если ифенху сходит с ума и становится опасен для окружающих, его немедленно убивают.

— И ты так спокойно говоришь об этом при собственной невесте! — возмутился Димхольд, подойдя к Волку сзади и опустив тяжелую руку ему на плечо. Я насторожился, готовясь, в случае чего, перехватить удар — кузнец мог сгоряча и в морду дать.

— Если так будет нужно, — внезапно отозвалась дочь сухим и хриплым голосом, — черного дрейга придется убить.

Да, она воистину стала взрослой… Отличной спутницей моему будущему преемнику на посту главы миров Колеса.

Колесо Судьбы незримо вращается среди звезд и планет с начала времен, пронизывая Собой пространство и время. Восемь спиц Его суть восемь звездных ветвей, Ось — ядро. Множество миров больших и малых кружит вместе с Колесом. Тридцать из них — истинны в своей материальности, прочие же лишь тени и отражения, отброшенные в свете изначальных Сил. Какие-то ярче, какие-то бледнее, иные вовсе осязаемы не более, чем зыбкое марево чужого сна. Но все они в ритме жизни и вращения подчинены трем главным мирам Оси, даже если знать не знают об этом. Мы, конечно, не правим открыто, но дотянуться можем всюду, куда проникает наш взор, и всюду следим за поддержанием равновесия сил. Подходит к концу эпоха правления Света, скоро главенство перейдет сверкающей Тьме. И нужно, чтобы у нее была крепкая опора…

Дом возле Колонн встретил нас запахом свежего хлеба, меда и молока. Жена не сидела без дела и, поджидая гостей, успела хорошенько протопить долго простоявший пустым дом, напекла пирогов и булочек. В другое время сбор всего семейства стал бы поводом для веселья и большого праздника, но сейчас дом словно пропитался скорбью и страхом. За те полдюжины дней, что мы не виделись, Лира осунулась и как будто разом постарела лицом на десяток лет. Наверняка давно толком не спала и извела себя дурными мыслями. Вон и при виде дочери не удержалась, не прячась отирала слезы со щек. Хорошо еще, я благоразумно промолчал про отравление, иначе лились бы они в три ручья…

Ужинали в тягостном молчании. Не задавали друг другу сотни вопросов, не перебрасывались шутками, не пытались подсыпать друг другу соль в чай или подложить мед в соленые грибы. Даже два записных шута семейства — Рино с Мефом, — сидели пришибленные и молча ковырялись в еде. В другое время оба не преминули бы высказаться по поводу предстоящей свадьбы сестры и надавать жениху советов…

Мне и самому было тошно так, что хоть топись. Перед глазами так и стояло осуждающее лицо Яноса: «Я же тебе говорил!» Выждав, когда все разбредутся спать, я снова засобирался.

— Куда ты? — жена поймала уже на пороге. Пока никто не видит, вцепилась в меня мертвой хваткой, прижалась так, что перехватило дыхание. — Кетару, мне страшно, не уходи.

— Не бойся, я до Колонн. Может быть, найду решение.