Колесо времени

— Искусственного интеллекта? — Мануэла высоко вскинула брови от удивления.

— Именно, — скромно кивнул Джон. — Но все это пока на уровне теории, а нас в ближайшем будущем ждут дела намного более практичные и, не побоюсь этого слова, весьма прибыльные.

— За это стоит выпить! — Антонио высоко поднял бокал, и за ним последовали все участники трапезы.

После ужина Джон сразу же откланялся и отправился в гостиницу, объясняя свою усталость долгим перелетом.

Но Антонио не хотелось возвращаться. Вечер был чудесным. Да и Мануэла, казалось, тоже не спешила домой. Но так как пешие прогулки по ночному Мехико уже давно стали непозволительной роскошью, они приказали водителю немного поколесить по городу.

— Надо же, давненько никто не замечал за тобой акцента. А этот Фридман не так прост. Я даже заволновалась сначала. Может, он что-то знает? — не унималась Мануэла. Она все еще была под впечатлением от встречи и от того, о чем говорил Джон.

— Не думаю. К тому же наша легенда о Франции еще ни у кого не вызывала вопросов. — Антонио снял пиджак, небрежно швырнул его куда-то на пол и осмотрелся. Они проезжали сквозь квартал «Роза». За окном мелькали пестрые витрины магазинов, баров и ночных клубов.

— Устал? — заботливо поинтересовалась супруга.

— Ты же знаешь, я плохо переношу жару, — он поморщился.

— А еще я знаю, что когда ты такой, для этого должна быть причина.

— С чего ты взяла, что она есть?

— Видела, как Габриель выскочил из дома сегодня днем, и подумала…

— Ах, да… Габриель, — устало выдохнул Антонио.

— Вы повздорили?

— Я бы не назвал это ссорой. Сам придет, когда остынет. И вообще, если его что-то не устраивает… — Антонио почему-то замолчал. Не хотелось дальше развивать эту тему. Он приоткрыл окно — в нос тут же ударил запах расплавленного асфальта, выхлопных газов и сигарет. Подпитый народ весело гулял по улицам, распевая пошловатые мексиканские песенки. — А помнишь, как мы с тобой где-то тут ночевали, прямо на улице?

— Это было вооон там! — девушка оживленно закрутила головой, потом указала на темный переулок, на углу располагался какой-то модный притон. — А раньше тут была прачечная.

— Точно! Прачечная! Боже… — Антонио с умилением разглядывал некогда служившие им домом улицы. — Как же давно это было… будто в другой жизни.

— Ты тогда был такой смешной, ходил растрепанный, бормотал что-то по-немецки, и никто вокруг тебя не понимал, — Мануэла положила приятно пахнущую дорогим парфюмом голову ему на плечо.

— Кроме тебя, — благодарно заметил он. — Хотя… — театрально выдержал задумчивую паузу. — Волосы у тебя тогда тоже были просто отвратительные.

— Ах, ты! — девушка игриво ударила его в грудь кулаком и звонко засмеялась.

Остаток пути они ехали молча, думая каждый о своем. Почему-то сегодня вечер казался особенным, не таким как всегда. Возможно, во всем виновата резко наступившая апрельская жара или внезапно нахлынувшие воспоминания о казавшемся уже таким далеким прошлом. О нем знали только он, она и… время — безмолвный свидетель перемен.

Антонио подумал, что время — все-таки очень странная штука. Оно щедро создает и безжалостно уничтожает. В нем обновляется жизнь. Горечь сменяется печалью, печаль — смирением, а смирение — покоем. Все что-то знают о времени, но никто не знает, что оно значит. Потому что время — это тайна.

3

Косые лучи утреннего солнца рассеянно пробивались сквозь атласные тяжелые гардины. Несмотря на то, что все сплит-системы в доме работали на полную мощь, это не спасало от невыносимой жары.

Антонио лениво оторвался от горячего, все еще тяжело дышащего тела любовника, и в изнеможении откинулся рядом на скомканные простыни. Провел рукой по взмокшему лбу. Недовольно поморщился.

— Ненавижу потеть. Хоть вообще не трахайся, — недовольно буркнул он и прикурил одну из своих любимых кубинских сигар.

— Ну… как это вообще? — жалостливо протянул Габриель, тут же придвигаясь ближе и кладя смуглую руку на грудь Антонио.— А мне понравилось.

— Значит, прошел заскок? — Антонио хитро покосился на парня, выпуская изо рта клубы светло-серого дыма.

— Но может начаться снова! — шутливо пригрозил тот, вытирая остатки спермы с живота краем простыни.

— Уволь, — Антонио театрально закатил глаза. — Распорядись, чтобы принесли завтрак.

С этими словами он поднялся и направился в ванную, которая была, по сути, еще одной комнатой, смежной со спальней. Прохладные упругие струи массажного душа дарили телу необычайное блаженство. Антонио не торопился. Он подставлял им лицо, в наслаждении приоткрывая рот и ловя губами капли. День сегодня предстоял нелегкий: с утра встреча с владельцем фабрики по производству кондиционеров, после — утомительный полет в Венесуэлу, вечером деловой ужин, а ночью обратно. Все расписано практически по минутам.

Антонио уже почти закончил приводить себя в порядок, когда из комнаты раздался шум. Чьи-то голоса, кажется, взволнованные. Что-то случилось? Он быстро набросил халат и вышел.

— Что происходит? — В дверях спальни стояли заметно побледневший дворецкий и начальник охраны.

— Ваша жена… — виновато начал последний. — Ее похитили.