Колян

«Надо оставить машину на соседней улице, – стряхнул с себя грустные мысли Колян. – Иначе бабки у подъезда офигеют, когда такой нищий кадр, как я, подкатит к дому на джипе. Тем более, что светиться мне совершенно не с руки. Забрать пакет, подхватить оставшийся хабаришко, барахло (благо его мало) и валить надо с квартиры. Где гарантия, что они не просекли это место? Не надо недооценивать противника. Лучше переоценить».

Мелькнул знакомый пост ГАИ со скучающими мордатыми гайцами. Потянулись пригородные пейзажи Города – покосившиеся грязные домишки, шиномонтаж на обочине, тошниловки хачиков с недожаренной собачатиной и паленой водкой.

Затянул моросящий, гадкий дождик. Встречные грузовые машины обдавали джип волнами желто-коричневой взвеси, оседающей на стекле непроницаемым ковром. Спасали лишь мощные дворники да омыватель стекол, выпускающий потоки жидкости, похожие на струи брандспойта.

«Главное случайно в городе на них не наткнуться. А остальное пофигу, меня так просто не достать, – думал Колян. – Бабло у меня есть, слава Богу, они не вкурили, что я пять тонн баксов у барыги взял. Кроме того, с этих жмуров снял тонны две – жить можно. Перво-наперво хату себе спроворить, с этой валить надо точно, я уже там два месяца сижу, примелькался. Могут просечь. Хорошо бы тачку какую-никакую взять, копейку или шаху. Эти уроды говорили про схрон с хабаром – вдруг вывозить придется, не в рюкзачке же в самом деле таскать… Глупо, да и засветишься. Хммм… Ты что, Колян, поверил в схрон с рыжьем и стволами? А почему бы и нет. Не стали бы такие люди как Седой пустой базар держать по теме да людей валить. Что-то там есть… Бог знает что, но есть, и теперь это мое наследство от Лешего».

У него опять защемило сердце. Когда уходят друзья, ты как будто теряешь часть самого себя, кусочек сердца, души…

Колян не мог выразить это чувство словами. Вся его жизнь была выживанием начиная с тех самых пор, как он никому не нужным нищим пацаненком слонялся по двору и лишь чудо (в армию забрали вовремя) уберегло его от отсидки и уголовного будущего, которое ждало большинство соседских пацанов.

Жизнь не сделала его злым парнем. Здоровый цинизм, понятия о порядочности и дружбе – все это у него было. Вот только рассуждать об этом высоким штилем он не умел.

Он отгонял мысли. Так ведь намного легче жить, не думая ни о чем. Именно поэтому в армии все казалось проще. Там за него думали командиры. В гражданской жизни думала власть, подкрепленная телевидением, газетами и другими механизмами отупления народа. Коля был продуктом своей эпохи, человеком войны, человеком, рожденным, чтобы умереть молодым. И он слишком хорошо знал, что бывает с теми, кто дает волю плохим мыслям. Страх и безнадега 90-х отправили на тот свет больше людей, чем самые жестокие бандиты.

Город принял в свои кривые грязные улочки бандитский джип с новым хозяином. Потянулись знакомые скверы. Вот и Заводской район, в котором Колян снимал квартиру – тут жить было подешевле и попроще…

Коля припарковал джип у бордюра, обшарил его еще раз напоследок, прихватив лежавшую на заднем сидении сумку с продуктами и выпивкой – чего добру-то пропадать. Найденной тряпочкой на всякий случай вытер руль и все поверхности, которых он мог коснуться, оставив отпечатки пальцев.

Поморщившись от боли в отбитых ребрах, копатель вылез из машины, оставив ключ торчать в замке зажигания – может, кто угонит, район-то лихой, все больше путаницы будет. Дворами пробрался на соседнюю улицу и направился к своему дому, внимательно осматриваясь по сторонам.

Вечер, туманный осенний вечер опустился на город, промозглый ветер раздувал клочковатые облака по небу. Он не встретил по дороге ни одного человека.