Колян 2

Николай поднялся и быстрым шагом пошел на второй этаж в свои апартаменты. В голове роились планы, воспоминания, мысли. Как, как с пятью ротами, из которых полноценных три, перебить две тысячи мародёров. Кое-что пришло ему в голову, он повернулся, спустился во двор и отдал распоряжения подошедшим командирам. Потом опять пошёл в дом, прощаться с семьёй… в который уже раз.

Глава 35. Николай попадает в лихую заварушку

Закон #199

Запрещено употреблять в пищу мясо неизвестных в допотопное время животных, а также любые неисследованные плоды деревьев и кустарников.

Камазы натужно ревели двигателями, собранными из остатков разбитых грузовиков. Время не делало их лучше, да и солярки не становилось больше, хотя в Арсенале и был запас горючего – ёмкости и цистерны, закопанные в землю на глубину нескольких метров, хранили сотни тонн соляры, в нынешнее время являющейся настоящим сокровищем. Нескоро ещё заработают нефтеперерабатывающие заводы на Земле… да и заработают ли вообще? Николай не заботился этим вопросом, его больше волновало, успеют ли они добраться до Владимира, пока не рухнули стены города. Перед треснутым стеклом кабины метались ветки разросшихся деревьев, с них на машину падала какая-то мелкая нечисть – зверьки, насекомые, гигантские многоножки с острыми жвалами и отвратительным полупрозрачным жёлтым брюхом. В кузове грузовика, плотно забитом вооружёнными бойцами и мешками с боеприпасами и провизией, стояла ругань – хотя кузов и был накрыт тентом, эта нечисть умудрялась всё-таки влететь и приземлиться на людей. Они с хрустом давили поганцев и, по солдатскому обычаю, ругали дорогу, командиров, врага, а потом сосредоточенно обсуждали, сколько им осталось ещё ехать, будет ли привал и когда же они наконец пожрут.

С собой Николай взял самых опытных и обстрелянных бойцов, костяк всего боевого подразделения. В него вошли и те, кто прошёл с ним тысячи километров дорог в опасном походе на север. Выбора у него не было – пришлось задействовать всех, кого можно. В Роси осталась небольшая охрана – только те, кто был необходим для обслуживания огневых точек на стенах города. Впрочем, и женщины, и подростки Роси были обучены обращаться с оружием – детей учили этому с 10 лет, а женщины не уступали во владении оружием мужчинам. А уж чего-чего, оружия в городе хватало.

Николай расположился на лежанке отдыха водителей позади сидений и, прикрыв глаза, думал о предстоящем, иногда недовольно морщась визгам и смеху сидящих на сиденье личных охранниц Катьки и Машки, отбивавшихся от заигрываний водителя. «Дуры вы дуры, ни хрена не понимаете, что многие не вернутся оттуда, а может быть и вы там сгинете», – думал он. Колян в своей жизни слишком часто видел, что для смерти всё равно – старый ты или молодой, больной или здоровый, успел ты пожить и полюбить, или нет. Почему его не брала смерть? Ему иногда казалось, что Смерть считает его своим посланцем, жнецом, собирающим для неё обильный урожай, потому он и жив до сих пор. Зачем убивать курицу, несущую золотые яйца? Эта крамольная мысль частенько приходила к нему в голову после очередной встречи с Жнецом. Да, он был умелым и знающим бойцом, но сколько таких же умелых и знающих удобрили своими телами поля в чужой земле.

Мысли его перескочили на предстоящую операцию: