Колян 2

Город мало чем отличался от других городов того времени по степени укреплённости, за исключением того, что на стенах, созданных из бетонных блоков, кирпича и брёвен, были установлены такие же современные огневые точки, как и в Роси и в Арсенале – источник вооружения был один и тот же. Внутри народ занимался своими делами, ворота были открыты, люди свободно входили и выходили из них и Николай отметил, что людей было не меньше, чем в Роси.

Лобовая атака на город была бы самоубийством. Впрочем, он заметил, что были допущены ошибки в планировке крепости. В отличие от Роси, где за 500 метров до крепости не было никаких строений, в Новом Владимире площадки возле крепости были застроены домишками, каким-то складами, лабазами, что давало возможность практически вплотную подойти к стенам. На стенах находились дозорные, радостно крикнувшие, завидев караван с пленниками. Один умудрился даже плюнуть на проходивших внутрь ворот казаков и попал одному в лицо. Все местные боевики радостно заржали, а президент с усмешкой сказал Николаю:

– Ну не любят вас здесь, не обессудьте. Скоро судить вас будем за преступления ваши. Подумайте, как смягчить свою участь. За такие преступления, как у вас, расплата одна – смертная казнь. Вы можете смягчить участь – работать и искупать свою вину трудом, если захотите.

– Это что, рабство что ли? Искупать трудом? – проскрипел Николай через пересохшую глотку.

– Ну зачем так радикально… Впрочем – да, почему и нет? Вы потеряли право распоряжаться своим телом и имуществом, так как ваши преступления настолько велики, что искупить нанесённый вами вред может лишь тяжкий труд на благо общества.

– Вы случайно не коммунистом были в прежней жизни? Что-то сталинскими лагерями попахивает» – сплюнул Колян.

– Ну а что было плохого в сталинских лагерях? Порядок был. Быдло знало своё место. Чуть что – в лагерь, трудись, искупай. Если сдадите своё и наше имущество, вам поставят на лоб клеймо государственных преступников, будете работать на общественно полезных работах. Будете хорошо трудиться, вас будут кормить, не наказывать, вы сохраните свою жизнь. Я считаю – это гуманно.

– И много у вас таких «государственных преступников»?

– Хватает… Народ не всегда понимает мудрость руководителей и приходится вдалбливать её железным кулаком!

Николай покосился на «президента» и подумал: «А ведь сучонок и взаправду полагает себя мудрым руководителем. Говорит на полном серьёзе, глазки раскраснелись, щёчки надулись. Ах ты ган….н штопаный».

– И что с нами дальше будет? – спросил он.

– Ваше будущее я уже в общих чертах обрисовал. Сейчас мы приедем в министерство внутренних дел. Там вы напишете распоряжения своим подчинённым, чтобы нас впустили в Арсенал, в вашу Рось, сдали оружие и явились ко мне. Их судьбу я уже буду решать на месте. Кто-то будет, как и вы, искупать всю жизнь, кто-то получит сроки поменьше. А остальной народ продолжит жить в правовом государстве.

– Ах, вон оно что – значит, мы живём не в правовом государстве, а вы – в правовом? А что тогда будете делать с другими «не правовыми государствами»? Впрочем, не отвечайте, всё итак ясно. Будете приводить в правовое.

– Оказывается вы не настолько тупы, как мне показалось, – слегка удивился «президент». – Тех, кто не захочет жить в правовом государстве, мы будем уничтожать. Максим Горький писал: «Если враг не сдаётся – его уничтожают».

– Знаете, президент, меня тошнит от вас. Я-то думал, что уже не услышу этой комунякской хрени после катастрофы, что смыло вас очистительной волной – ан нет, вы как тараканы неистребимы.

– Ну хватит болтовни, – прервал Коляна розан. – Да и приехали мы уже. Давайте их сюда, в следственный изолятор, и всех следователей ко мне. А этого, – президент кивнул головой на Николая, – через час ко мне.

Казаков завели в тёмное помещение с решётками на окнах и начали по очереди забирать их, вытаскивая оттуда с руганью и пинками. Наконец настала и очередь Николая. Его привели в здание, ранее, видимо, служившее то ли конторой совхоза, то ли управой местной администрации. Президент сидел за длинным деревянным столом в кабинете, отделанном каким-то чудом сохранившимися лакированными плитами фанеры. Впечатление портил только закопчённый потолок, следы копоти явно не украшали стены помещения. При отсутствии электричества освещались они свечами и керосинками, что не придавало особого шарма стенам.

– Ну, что надумали, Атаман, будете писать бумаги с обращением к своим соплеменникам? Насколько я знаю, у вас там большой авторитет, они вас послушают. Давайте, давайте, не тяните время, пишите.

Колян сидел на поставленной ему табуретке и молчал.

– Не надумали ещё? Ну придётся помочь, помочь. Как я не люблю это дело, но ради народа – что не сделаешь! Помогите ему, ребята, принять решение.