Колян 2

Он подобрал штыковую лопату на деревянном грязном черенке, подошёл к куче земли, похоронившей какого-то человека и начал аккуратно копать. После четверти часа копания куча над трупом уменьшилась настолько, что он, боясь зацепить лопатой труп (или не труп?!) стал разгребать песчаную почву руками, отбрасывая её по-собачьи назад. Когда тело открылось полностью, Колян посмотрел в обезображенное ударом брёвен лицо – незнакомый. Он обшарил карманы неизвестного, выгребая горстями из них песок – зажигалка, смятая пачка сигарет, перочинный ножик, замусоленный и грязный. Всё.

Колян обессиленно отвалился в сторону. От проделанной работы у него ещё больше разболелась голова и сильнее затошнило. Он наклонился в сторону и его вырвало какой-то желчью, слизью. Он сотрясался в спазмах рвоты, потом откатился в сторону от мерзкой лужи и обессиленно подумал: «Сотрясение, по-ходу… Ничего, отойду, не первый раз».

Он закрыл глаза и провалился в спасительную бархатную черноту, едва успев выключить драгоценный фонарик. Прошло некоторое время. То ли он спал час, то ли полчаса, то ли сутки – под землёй время течёт медленно и неизменно, пока наверху проходят века. Под землёй тихо и темно, и лишь капли воды отмечают время.

«Капли? Откуда капли? Вроде слышно капли было? – подумал Колян очнувшись. – Пить хочется до смерти… Надо воду искать, а то превращусь тут в мумию нахрен… Потом найдут – скажут Кудеяр, мля, засох. – Колян хохотнул про себя – Кудеяр? Какой Кудеяр? Что-то знакомое. Что-то связанное с этим местом – Кудеяр-пещера… Кудеяр… Да я в Кудеяровой пещере!»

К Коляну стала возвращаться память.

«Вот меня шарахнуло, все мозги отбило, всё позабывал нахрен. А раз я тут, ещё и вместе с жмуром – почему не откапывают? Какого хрена? Эдак и сдохнуть тут можно».

Колян нащупал лопату рядом, поднялся, опираясь на неё как на костыль, и включил самый малый уровень яркости фонаря. Побрёл к завалу, перегородившему другую сторону тоннеля. Между завалом и крепь стены оставалась узкая щель. Он сколько мог осторожно расширил её, заглянул за осыпь – рельсы тянулись дальше. Колян вернулся к трупу, еще раз все внимательно осмотрел вокруг. В углу нашлась початая литровка колы. Он подхватил её, открутил крышечку и жадно глотнул тёплой шипучей жидкости. Его сразу затошнило, он с трудом сдержал позыв – не переводить же добро – неизвестно, когда ещё попьёт теперь. Постоял, сунул бутылку за пояс и решительно заковылял к щели завала.

Коля лёг на бок и, извиваясь как червяк, стал протискиваться в щель, с ужасом думая, что вот сейчас гора сдвинется и размажет его, как соплю по стене. Но Бог миловал и он благополучно перевалился через кучу.

Фонарик отбрасывал мертвенный свет на стены и потолок, прогнувшийся под грузом горы, на рельсы, неровно сходящиеся и местами оторванные от шпал.

«Здорово досталось тоннелю, подумал он. Спасло только то, что крепь хорошая, по всем правилам, выдержала… почти».

Колян побрёл вперёд с лопатой в руке. Ему показалось, что воздух, до того совершенно неподвижный, сдвинулся и коснулся его щеки прохладным дуновением. Он достал зажигалку и щёлкнул ей. Пламя с секунду колебалось и отклонилось вперёд – где-то там был выход, там, куда вытягивало воздух из тоннеля. Это порадовало Коляна. Он пошёл дальше.

Через метров 150 тоннель неожиданно оборвался в пустоту. Рельсы с прибитыми к ним шпалами торчали над пропастью, из которой тянуло холодом и сыростью. Он прислушался и услышал далеко внизу капель и журчание. Колян лёг на пол и осторожно подполз к краю, заглянул. Фонарик почти не доставал до дна провала, но было понятно, что там журчит небольшой поток воды, который стремился куда-то. Высота с трёхэтажный дом… Обрыв почти отвесный, внизу – насыпь из глыб песчанистого грунта и глины. Видимо, при сдвиге грунта открылась скрытая ранее полость, тоннель шёл прямо над ней.

Колян отполз назад, выключил фонарь и задумался.

Остаться у входа? Ждать когда откопают? А если НЕ откопают – хрен знает что там случилось наверху. Спуститься вниз? Попробовать вылезти наружу? А если не получится, тогда – что? Подыхать внизу? А не один хрен, где подыхать?

Деятельная натура Коляна не могла позволить ему сидеть и ожидать смерти. Он привык двигаться, бороться – и никак иначе.