Колян

Он спрыгнул с крыши и рывками, по кошачьи припадая к земле, побежал в сторону харчевни, навстречу разбегавшимся сепаратистам. Они еще не успели справиться с паникой и даже не пытались обороняться — просто разбегались в стороны, как распуганный косяк рыб.

«Ну, чистые шакалы, трусливые, подлые», — с отвращением подумал Колян.

Он услышал громкий топот и замер в тени ближайшего дерева. Навстречу ему бежал один из сепаратистов, тяжело задыхаясь от бега. Его глаза были вытаращены от ужаса, а на лице лежали брызги крови — видимо, остатки его сотоварищей, разорванных стальными «подарочками» Коляна.

Колян, дождавшись, пока тот поравняется с ним, резко выставил руку на уровне горла бегуна. Тот, не поняв, какое препятствие так внезапно появилось перед ним, задыхаясь от боли, упал на землю. Колян со всей силы ударил его прикладом по голове, а потом для верности перерезал глотку. Схватив автомат, выпавший из рук сепаратиста и лежавший неподалеку (тщательно обыскивать труп было некогда), Колян снова припустил в сторону харчевни. До харчевни оставалось еще 50 метров. Но эти 50 метров были самые опасные.

Секунды — вот что отделяло Коляна от спасительных стен, за которыми можно было спрятаться. Пока сепаратисты напуганы, в панике, и еще не успели добраться до безопасных по их мнению укрытий, чтобы начать огрызаться очередями, у него есть шанс. Только бы успеть.

Колян, пробегая мимо конструкции, увидел лежащий труп сепаратиста. Он упал на землю за «танком» и подтянул к себе погибшего. Затем взвалил его себе на плечи и побежал к двери харчевни. Труп болтался сзади тяжелым мешком и все сухожилия Коляна трещали от его тяжести. Он рычал, но двигался вперед, упорно переставляя ноги, и наконец подобрался к двери.

— Ребята, открывайте, это я, Атаман! — Колян крикнул в дверь, но никто не ответил.

Он дернул за ручку — дверь по–прежнему была заперта изнутри.

Глаза заливал пот. Труп сзади вздрогнул — видимо, от попавшей в него пули, но Колян не слышал выстрелов, в его ушах шумела кровь.

«Ну вот и все, — подумал он. — Они ТОЖЕ предали меня. Меня предали все. Подмоги не будет. Больше ничего не будет».

Он тяжело выдохнул и прислонился к холодному дереву двери лбом. Труп сепаратиста больше ему не был нужен — он медленно сползал вниз, а потом плюхнулся на землю кучей тряпья.

Внезапно дверь подалась, заскрипела, щель приоткрылась, и Колян выпал внутрь харчевни. Две крепкие руки затащили его в комнату и дверь захлопнулась. Колян с удивлением смотрел, как охранник с трудом засовывает запорный брус на место и поворачивается к Коляну:

— Атаман, атаман, прости… Я спешил как мог, но брус очень тяжелый, прости, прости, прости, — взрослый мужик рыдал, по–детски размазывая слезы по грязному лицу, и не мог остановиться.

— Все хорошо, все хорошо, теперь все хорошо, — пробормотал Колян, у которого внезапно пересохло в горле.

Он похлопал парня по руке и сказал:

— Ну, буде. Как там наши раненые?

Глаза парня приобрели осмысленность и он ответил:

— Живы пока. В отличие от наших врагов, — и он улыбнулся уголком рта.

— Ну и отлично, — сказал Колян. — Вот что, иди на крышу помогай девке, а я пойду Катьку проверю. Никого не подпускайте к зданию — фундамент облили зажигательной смесью, если хотя бы один враг прорвется к нам с факелом, нам конец. Мы сгорим заживо.

— Понял, Атаман, — парень вроде немного пришел в себя от потрясения и был готов действовать дальше.

— Раз понял, иди, выполняй! — скомандовал Колян, и охранник быстро поднялся на ноги и взлетел на крышу.

Колян подошел к Катьке, которая все еще дышала, судя по вздымающейся груди. Он пощупал пульс и еще раз внимательно осмотрел ее. Катька еще больше побледнела с последнего осмотра, но держалась молодцом.

«Вот ведь бабы какие живучие, — подумал с облегчением Колян. — Парень бы давно бы коньки откинул, а девка держится, молодчина. Где же помощь?»

Он нашел бутылку с водой, лежащую на полу и сделал судорожный глоток. Снаружи доносились крики и выстрелы — видимо, его ребята продолжали попадать по целям. Колян глубоко вздохнул и сделал еще глоток. Запах гари никак не проходил — наверное, факел не погас при падении, а продолжал чадить где‑то рядом.

— Атаман! Атаман! — сверху кубарем скатился охранник, за ним сбежала девушка. — Атаман, мы горим!

— Как горим?

— Я не знаю, полыхает со всех сторон — видимо, они стрелу пустили зажженную, — парень был белым, как полотно, и губы его тряслись.

«Что за игры ты со мной ведешь, Старая Сука?! — с ненавистью подумал Колян. — Для того ты меня спасла, чтобы я здесь задохнулся от гари или заживо сгорел в этой заплеванной харчевне?»

От мыслей Коляна отвлекло движение, которое он уловил краем глаза. Катька шевельнулась. Ее глаза, воспаленные от боли и лихорадки, внимательно и как‑то спокойно смотрели прямо на него.

— Атаман, — чуть слышно произнесла она.

— Что, Катюш? — он наклонился к девушке.

— Обними меня, — прошептала она.

Он наклонился к ней совсем близко так, что ощутил ее дыхание на своем ухе.

— Атаман… Вам со мной не спастись… Ты обо мне не волнуйся, уходите скорее, бегите, спасайтесь.