Колян

Вдруг Колян ощутил легкое прикосновение к ноге. Посветил вниз и замер — поперек ступеньки тянулась тонкая нить проволоки, еле заметная в свете фонаря. Замер, повел фонарем в сторону, и… его прошибло холодным потом. Нить тянулась к «лимонке», укрепленной на стенке хода, а рядом было укреплено несколько немецких «колотушек».

Если бы не яркий фонарь и не звериная осторожность Коли — рвануло бы так, что от него остались бы только кровавые ошметки. Привычка ходить по зеленке, ожидая прикосновения нити «растяжки», и на этот раз его спасла.

Он осмотрел «лимонку» — усики чеки гранаты были разогнуты, легкий рывок — и все — каюк! Полетели кишки–косточки, хана Алладину!

Колян осторожно загнул концы чеки, вытер пот со лба, успокоил дыхание и, постояв пару минут, продолжил спуск.

Лестница закончилась на глубине около трех метров, открыв узкий ход, достаточный для прохода одного человека. Ход был перекрыт накатом бревен, каждое диаметром сантиметров пятьдесят. Осторожно, освещая все углы и медленно передвигая ноги, поисковик пошел дальше.

Через три метра он обнаружил еще одну растяжку, сделанную по тому же способу. Ставили, похоже, второпях, не особо заботясь о маскировке — проволока была толстой и хорошо виднелась в свете фонаря.

Обезвредил и эту ловушку. Прошел еще метра три и… вот она, заветная цель! Большая комната, примерно пять на десять метров, перекрытая мощными бревнами. Опорные столбы–колонны поддерживают толстые балки, способные выдержать и танк. Тут можно было спокойно стоять, распрямив спину и не касаясь головой потолка.

С трех сторон, у стен, были сделаны деревянные лежаки, нары — видимо, они служили для отдыха партизан на запасной базе. Нары располагались в два ряда друг над другом.

Везде — на нарах, на полу, на прочном столе в центре комнаты, стояли ящики.

Колян подошел к этим ящикам и стал методично вскрывать один за другим, осматривая содержимое.

Тут было много всего — трофейные одеяла, обмундирование, обувь — но все ветхое, негодное. Мыши и годы не пощадили фрицевское барахло (Колян помнил из рапорта гэбэшников, что именно тут было схоронено).

Стояли ящики с консервами, которые Колян вряд ли осмелился бы попробовать после полувекового заточения продуктов в подземелье.

Со скрежетом отлетали крышки деревянных ящиков и с каждой секундой Коля все яснее понимал — это настоящее сокровище, то, о чем мечтают копатели и никогда не находят. За исключением некоторых, о которых ходят легенды, но которых никто никогда не видел. Вероятно потому, что их уже давно нет в живых… по понятным причинам. У нас не любят слишком успешных… Нашел — отдай.

В одних ящиках лежали ряды «шмайссеров» в смазке — они блестели, как будто только что вышли с конвейера. В других — немецкие карабины, цинки с патронами. В дальнем углу Колян увидел несколько ящиков явно советского производства. Вскрыл один из них — в свете фонаря блестели автоматы ППШ.

В одном из ящиков лежали три винтовки Мосина с креплениями для оптических прицелов. Он пошарился в ящике рядом и обнаружил заботливо укрытые прицелы — в чехлах, замотанные в промасленную дерюгу. Рядом лежало несколько цинков с патронами к трехлинейке.

Ряды блестящих остроносых патронов приятно его удивили — сохран великолепный. Промасленные патроны, лежавшие в картонных пачках, ничуть не пострадали от времени. По крайней мере, внешне.

Колян определил — бронебойные. Со стальным сердечником. А вот трассирующие… Вот бронебойно- зажигательные… Отличный арсенал. Пригодится. Очень, очень пригодится…

Но главного он никак не мог найти. Того, из‑за чего стоило все это начинать. Он жаждал увидеть блеск золота.

Колян продолжил разбирать груду ящиков, покрытый с ног до головы поднявшейся пылью.

Наконец он увидел несколько ящиков с немецкой «курицей», заваленных — нарочно или случайно — дряхлым барахлом.

Раскидав ветхие тюки, он скинул цинки с патронами и поддел гвоздодером серо–зеленую крышку одного ящика. Крышка легко отскочила, как будто и не была прибита. Коля посветил налобным фонарем, вглядываясь внутрь, и замер…

Минут пять он тупо смотрел в ящик, не веря своим глазам, что вот оно, чудо, ради которого погибло столько людей и чуть не отправился на тот свет он сам!

В ящике грудой лежали кольца, перстни, цепочки, часы, брошки, монеты… Драгоценности отражали луч фонаря, и камни на них переливались белыми, красными, голубыми и зелеными всполохами.

Коля попытался сдвинуть ящик с места и не смог — слишком тяжелый. Рядом стоял еще один такой ящик, чуть поодаль — еще и еще. Всего четыре…

«По сто кило в каждом, не меньше! — прикинул Колян. — Как раз те самые четыреста килограмм рыжья!»

Его вдруг затрясло — одно дело мечтать, представлять, и другое — видеть ЭТО воочию…

«Тут на десятки миллионов. И не рублей. И брюлики есть, и еще какие‑то камешки!»

Коля поднял одни часы, карманные часы с цепочкой, и повернул их, чтобы прочитать выгравированную надпись «Аарону Моисеевичу от сослуживцев на добрую память».

Колян понял — это ценности, отнятые у евреев немцами при их уничтожении.

Вскрыл еще ящик — то же самое.