Колин

Ощущение его твердой плоти, двигающейся в ней, заставило Селену застонать. Но она понимала, что просто не переживет, если он не даст ей больше. Она сделала глубокий вдох и нарочно сжала мышцы своего естества. Все тело Колина напряглось, руки крепко стиснули ее бедра.

— Селена, я не могу…

— Не пытайся остановиться, — тихо сказала она. — Дай нам то, чего мы оба хотим.

Сорвавшийся с его губ звук прозвучал хрипло, гортанно и отчаянно. Колин начал вдалбливаться в нее быстрее и быстрее, и Селена чувствовала, как его бедра ударяются о ее круглую попку. Он брал ее — примитивный акт, заявляющий его права на нее, и в глубине души Селена сомневалась, можно ли такое перечеркнуть и забыть. Если бы он не надел презерватив, они получили бы целую вечность вместе, и впервые в жизни ей стало интересно, каково это.

Его пенис проникал в нее грубыми толчками. Селена ничего не могла поделать, пока он снова и снова вминался в нее. Приглушенно вскрикнув, она запустила руку между ног и принялась поглаживать клитор. Она была влажной от желания, и стоны Колина возносили ее все выше и выше. Ничто и никогда не ощущалось так хорошо, так сильно, и она хотела получить всего по максимуму. Когда они вместе, не существовало ограничений. Их тела совокуплялись в стихийном ритме, который угрожал завладеть ею полностью.

С другим мужчиной при других обстоятельствах Селена могла испугаться дикости, которой они дали выход. Однако здесь и сейчас страху не место. Не осталось ничего, кроме удовольствия, зарождавшегося в низу живота и затапливавшего каждую клеточку тела. Ласки ее пальцев стали грубее, как и движения Колина, и оргазм накатил внезапно, сотрясая все ее тело.

Она вопила, кричала его имя и умоляла не останавливаться, тело содрогалось так сильно, что Селене казалось, будто ее разорвет на части. Она осознавала, что Колин бормочет что-то успокаивающее и пошлое, говорит, что она принадлежит ему и не может это отрицать. Ее тело так крепко сжалось вокруг его плоти, что послевкусие наслаждения все длилось и длилось.

Селена все еще дрожала, когда толчки Колина вдруг сделались дикими и неконтролируемыми. Он вдолбился в нее последний раз и рухнул, навалившись всем весом на ее спину. На мгновение она удерживала их обоих, но потом медленно опустилась на постель.

Колин скатился с нее, избавляясь от презерватива, но потом вернулся и обнял ее со спины, убирая волосы, чтобы поцеловать ее в шею.

— Что ты будешь делать сейчас? — прошептал он ей на ухо.

Селена издала сердитый звук, надеясь, что сумеет от него отмахнуться, но его рука настойчиво поглаживала ее лицо.

— Ты хочешь вечно заниматься этим? — спросил Колин. — Хочешь вечно бежать, работать на людей, которым не доверяешь, проделывая всякие штуки с людьми, которые не причинили тебе никакого вреда?

Она вздохнула.

— Ты не отступишься от этой темы, да?

— Боюсь, что нет.

Селене хотелось бы разозлиться, но она понимала, что вовсе не сердится. Не от злости ее сердце казалось тяжелым словно якорь. Не от злости ей казалось, что голова вот-вот взорвется, и не от злости сдавило горло. Она знала, что это печаль.

Селена не стала это озвучивать. Вместо этого она встала и отошла от постели. Она чувствовала на себе взгляд Колина, надевая шелковый халат, висевший на спине стула. Несмотря на то, что только что произошло между ними, она хотела — ей нужно было — иметь барьер между ними.

Пояса у халата не было, поэтому Селене пришлось удерживать его полы руками. Когда она наконец посмотрела на Колина, он посмотрел ей в глаза. Вот дурак.

— Не думаю, что ты понимаешь, о чем я говорю, — тихо сказала она. — Или понимаешь, но надеешься на другой исход. В любом случае, Колин, ты должен понять, насколько я сожалею. Я не создана для мира виккан. У меня почти год был идеальный ковен. Почти год эти люди были моей семьей. Я не нуждалась в распускавшем руки отчиме или нерадивой матери. Вместо них у меня были эти люди, старше и моложе меня, которым действительно было дело до меня и моих желаний. Однако это все равно закончилось плохо.

— Все закончилось плохо, потому что глава твоего ковена оказался монстром, использующим тех, кого должен был защищать, — запротестовал Колин, но Селена жестом попросила его замолчать.

— Со мной, наверное, что-то не так, — сказала она, обращаясь к самой себе. — Дело должно быть во мне. Но прожив столько лет в одиночку, я не привыкла к другому. Так я живу.

Ее слова, казалось, разозлили Колина, и прежде чем она успела сказать ему оставаться на месте, он вскочил на ноги и несильно схватил ее за запястье.

— Ты не привыкла к другому или решила довольствоваться этим?

Селена пораженно уставилась на него, и к ее ужасу глаза защипало от подступающих слез.

— А ты как думаешь? — закричала Селена, больше не в состоянии сохранять спокойствие и разумный тон. — Ты думаешь, я отказалась бы от шанса обрести семью, если была бы хоть крошечная вероятность, что мы сможем быть вместе? Ты думаешь, я не благодарила бы за это каждого живого и мертвого бога?