Колючий мед

Усаживаюсь в передней части салона на место для инвалидов. Это кажется мне более чем правильным. Если прислушаться к себе – а это я делаю с большой готовностью, – можно сказать, что у меня немного болит голова. У шофера включено радио, похоже на «Угадай мелодию» или что-то в этом роде. Раскачивающие движения автобуса отдаются во всем теле. За окном автобуса проплывает магазин садовых принадлежностей и универмаги с электротоварами. Прежде чем отвести взгляд, несколько раз успеваю заметить свое отражение в зеркале заднего вида. Скулы заострились, я сильно похудела. Нос, про который Эрик говорил, что его хочется укусить, теперь торчит вперед. Как могильный камень из тощей земли. В парикмахерской сто лет не была. Волосы отросли до плеч и выглядят безжизненно. Я практически стала не похожа на себя, и это к лучшему. Есть нечто успокаивающее в том, что внешность меняется в унисон с самочувствием.

Наконец автобус притормаживает у края дороги, и водитель кивает мне, обернувшись:

– Мы прибыли. Как подниметесь вверх на холм, поверните налево и увидите «Сосновый приют».

Поблагодарив водителя, выхожу из автобуса. Пока я плетусь вверх по холму, колесики сумки дребезжат на дороге. Слева от меня – старая железнодорожная станция; на здании еще сохранилась вывеска. Часть фасада заплетена диким виноградом и еще каким-то колючим дерьмом. Из густых зарослей кустарника доносится птичий свист. Если верить карте мобильного телефона, до пансионата остается сто пятьдесят метров. Чувствуется соленое дыхание переменчивого ветра. Странно, что улицы так пустынны, все-таки на дворе первая неделя июня, и стоит теплая погода, но может быть, для отпускников еще рановато. Мне кажется, до меня доносится звук игривого ветра. В остальном слышен только мой обычный звон в ушах.

Напротив стойки администрации, на столике у углового дивана, разложены местные газеты и туристические журналы. Одну стену полностью занимает стеллаж с брошюрами, которые рассказывают, чем можно заняться в этих краях. «Культура полуострова Бьерё», «Велосипедные маршруты и туристические тропы». Другую стену украшают напольные часы в густавианском стиле, которые показывают неправильное время. Скорее всего, они стоят там только для антуража. Подхожу к стойке администрации и звоню в маленький колокольчик на прилавке. Из соседней комнаты выходит блондинка лет двадцати с длинными ресницами и затянутыми в кичку волосами. Она надменно смотрит на меня.

– Здравствуйте, я бронировала комнату, – говорю я. – На двое суток. Мое имя – Эбба Линдквист.

– Минуточку, – отвечает девушка, что-то проглатывая, и начинает перелистывать бумажки в папке. – У нас система зависла, временно работаем по старинке. Но я вижу бронирование. Она тычет пальцем в бумажку: – Госпожа Линдквист забронировала полный пансион. С завтраком и ужином из трех блюд?

– Да, все правильно, – подтверждаю, задумавшись: эта девушка ко всем обращается так подчеркнуто вежливо или просто издевается надо мной?

– Госпожа Линдквист хочет остановиться в старом здании или в новом корпусе? У нас сейчас не так много гостей, можно выбрать комнату.

– А что лучше?

Девушка пожимает плечами:

– Лично мне больше нравятся номера здесь, в главном здании. Ближе к столовой. Стиль слегка старомодный, но это дело вкуса.

– Тогда давайте в главном здании, – озвучиваю я свой выбор.

– Может быть, сто третий номер? Это прямо над нами. На втором этаже.

– Прекрасно, – отвечаю я.

Она протягивает мне латунный жетон с ключом.

– Завтрак с семи до девяти. В цокольном этаже есть сауна. Если госпоже Линдквист будет угодно, я включу ее. Я здесь до десяти вечера, но на случай, если госпожа Линдквист захочет выйти, ключ от номера подходит к входной двери. Вот здесь меню ужинов на текущую неделю. – С этими словами девушка протягивает мне листок, элегантно отставив в сторону мизинец. – Столовая открыта с пяти часов вечера. Многие постояльцы предпочитают ужинать пораньше.

– Вот как?

Оглядываюсь вокруг. Коридор пуст, как и небольшой холл, в котором друг напротив друга возвышаются два кожаных кресла.

– Если у госпожи Линдквист остались вопросы, я с готовностью на них отвечу.

– Да нет, – отвечаю я, – спасибо!

Тащу за собой сумку по узкой лестнице. На стенах висят фотографии в рамках – на них изображен прежний король, а еще вырезка из газетной статьи под заголовком «Как Кеннеди провел неделю в Бостаде» с фотографией Джона Ф. Кеннеди и какого-то блондина, снятого против света. Успеваю рассмотреть подпись под фотографией: «По словам Гуниллы, его голубые глаза блестят так, словно в них таятся звезды». Эту фразу я раньше уже слышала. Со многими вариациями. Иду дальше, на второй этаж.

В коридоре темно, но в конце концов мне удается найти дверь и отпереть ее. Здесь нет пластиковых карточек, которые могут забастовать. Мелочь, а приятно.