Колючий (СИ)

Внутри Нацу шла ожесточенная борьба с самим собой. Сказать или нет… и если сказать, то как? Он больше не мог терпеть. Было слишком тяжело, сходить с ума, и не понимать, что так гложет его, а точнее – не желать признать это.

— Конечно, друзья, — мягко произнесла Люси.

Его ладонь накрыла её руку, отчего Люси вздрогнула. Но в ту же секунду примирительно коснулась его другой рукой.

— Что-то случилось? Ведь я знаю… В последнее время ты сам не свой. И никто не понимает, как тот Нацу, которого все знали и любили, стал озлобленный и угрюмым занудой.

Она чуть улыбнулась, в надежде получить улыбку в ответ.

— Любят? – переспросил Нацу.

Девушка облегченно выдохнула. Кажется, она поняла, что случилось – ну или сама так считала.

— Конечно! Пусть даже показывают это по-своему..

— И Грей? — недоверчиво спросил Нацу.

— Даже он, — улыбка стала еще шире.

— И.. Эрза?

— Безусловно.

— А Канна?

— Куда уж ей деваться…

— И… Люси?

Люси уже собиралась ответить, но она будто дар речи потеряла. Нет, Люси, ты совсем не понимала его. Но теперь, кажется, смогла это сделать.

Серые глаза упрямо и выжидающе смотрели на нее. С какой-то надеждой даже.. такой же, как в голосе.

— Да. И я.

Она ведь не соврала, верно? Конечно, она любит Нацу, так же как любит всех членов Хвоста Феи! Так же.. но чуточку сильнее.

Ее щеки залил румянец. Сердце забилось чаще.

Да что такое? Что с ней?

Ее мучило то, что творилось с Нацу в последнее время. Таким озлобленным на всех и вся, видеть его она не могла, даже слегка побаивалась. Совсем немного. Ведь сколько раз она ловила на себе его взгляды, злые и колючие. Настоящий сердитый ежик: молчаливый, ворчливый, свернувшийся в клубок, и жалящий своими колючками всех подряд.

Находиться рядом с ним, сейчас, было очень тяжело. Но без него – еще больнее.

— Честно-честно?

А вот это уже было забавным. В том великом и ужасном Саламандере, которого она знала, неожиданно проскользнуло что-то по-детски наивное, доброе и нежное. Она засмеялась.

Кажется, она нашла причину его бед.

— Честно-честно!

Нацу просиял.

И через мгновение она оказалась в жарких объятиях. Жарких – в прямом смысле слова.

От драгонслеера шел жар. Пекло. Как раскаленная печка, он обжигал ее кожу своей, грозясь оставить болезненные, незаживающие раны.

— И я люблю тебя, Люси.

Странно, но почему-то Люси была уверена, что это пламя теперь подвластно только ей одной.