Колизей

Первый номер… был превосходен. Старший из юных джентльменов владел мечом с изяществом, говорившем о незаурядном таланте. Его ложный выпад, за которым последовал молниеносный удар, сбивший с парфянца шлем, был встречен дружными аплодисментами. Его удары слева оставляли желать лучшего, но многочисленным друзьям юного дебютанта будет приятно узнать, что со временем он несомненно преодолел бы этот недостаток. Впрочем, он был убит. Его сестры, которые присутствовали на спектакле, выказали глубокое огорчение. Его мать покинула Колизей…. Исполнение всеобщей резни отличалось большой верностью деталей, что служит доказательством высокого мастерства ее покойных участников[2].

Нетрудно понять отношение Марка Твена к боям гладиаторов и к самому Колизею. Заметим также, что Твен гордо провозгласил себя «единственным свободным белым, достигшим совершеннолетия», который, описав Колизей и погибших на его арене людей, не процитировал расхожую фразу Байрона «зарезан на потеху римской черни» (из поэмы «Паломничество Чайльд Гарольда»). «Строка кажется колоритной, — соглашался Марк Твен, — когда читаешь ее в семнадцатитысячный или даже в восемнадцатитысячный раз, но потом она начинает надоедать».

Но это высказывание не решает проблемы, связанной с отношением к Колизею. Саркастическая модернизация, уподобление гладиаторских игр театральным представлениям на Бродвее по сути лишь заострили вопрос, которым задавался турист XIX столетия: как относиться к гладиаторским играм, происходившим в величественных стенах Колизея? Походили ли они на бродвейские театральные представления? Разумеется, нет.

Колизей сегодня

К настоящему времени, по сравнению с серединой XIX столетия, в Колизее произошли изменения. Ночью вход в Колизей закрыт, и теперь даже состоятельные туристы не могут полюбоваться постройкой древности при свете луны. Лестницу, которая вела на самый верх Колизея, давно демонтировали; вместо нее установлен лифт, но он подымает туристов лишь до середины сооружения — правда, прекрасный вид открывается и оттуда. Массивный крест, стоявший посередине арены, убрали (теперь крест, по-видимому, другой — стоит на краю арены, где его установили в 1926 году при фашистском режиме); незавидная участь постигла и кафедру, ранее установленную у стен Колизея, с которой каждую пятницу монах читал проповедь. Теперь в Колизее только в Страстную пятницу происходит богослужение, которое отправляет сам папа, напоминая при этом, что христианское мученичество сделало Колизей точкой пересечения современного и древнего религиозных миров.

Значительно выросло, по сравнению с серединой XIX столетия, число посетителей Колизея; теперь этот памятник древности ежегодно осматривают около трех миллионов туристов. К их услугам туристическая индустрия, которая, правда, не может предложить гербарии (за которые ратовал путеводитель 1843 года), но зато полностью обеспечивает различными сувенирами в форме или с изображением Колизея.

Произошедшие изменения повлияли и на отношение к Колизею. Потеряв ореол романтичности, он стал представляться туристам просто одним из памятников древнего мира. Теперь посетителей Колизея прежде всего поражают его внушительные размеры. (Иронично, но Ридли Скотту, поставившему фильм «Гладиатор» и таким образом почерпнувшему славы у Колизея, его арена для съемок не подошла в связи с «недостаточными размерами», и он снимал фильм на Мальте в специально построенном павильоне.)

Очищенный от мусора и растений, Колизей сияет внутри обнаженным фундаментом, результатом упорного труда археологов, сумевших получить ценные сведения о методах возведения в древности монументальных сооружений. Эти археологические работы лишили Колизей былой романтичности, прелести запустения, к тому же затруднив посетителям ориентацию на арене, загроможденной деталями откопанного фундамента.

Рис. 3. Иллюминация Колизея 12–13 декабря 1999 года в честь отмены смертной казни в Албании