Колизей. «Идущие на смерть»

– Конечно, мой господин! – засиял Федрина, счастливый тем, что отделался сущим пустяком от крупных неприятностей. – Я сейчас же сниму с нее оковы!

И он резво шмыгнул к колоде, держа наготове ключ, поданный ему предусмотрительным Фламмом. Открыв замок, он помог Каризиану оттащить девушку в сторону и уложить на роскошный плащ, брошенный влюбленным сенатором на грязный пол.

– Ну вот и все! – радостно доложил он, стараясь смотреть в пространство между стоящими рядом братьями так, чтобы каждый из них думал, что подобострастие ланисты адресовано именно ему.

– Ничего подобного, – сурово осадил его Север, указывая на пребывающую в прострации Ахиллу, которая даже не заметила, что осталась одна. – Вы забыли про вторую девушку!

– Но, префект, не хотите же вы сказать, что вас волнует судьба простой рабыни?

– Отнюдь! Но я считаю, что все должно быть справедливо. Если мы освобождаем главную виновницу, то будет неправильно наказывать ее подругу.

– Тит, похоже, что не только твой шут, но и твой охранник неравнодушен к рабыням!

Каризиан дернулся от незаслуженного оскорбления, ожидая, что его гордый друг даст Домициану достойный отпор, но тот продолжал не мигая смотреть на ланисту, и Федрина, недовольно морщась, выполнил его приказ, облаченный в форму просьбы.

Друзья осторожно перенесли Ахиллу к ее подруге, которая уже успела немного прийти в себя и теперь решала трудную задачу: рада она или нет видеть Каризиана при столь щекотливых обстоятельствах? Но поскольку изменить что-либо было уже невозможно, оставалось только смириться с унижением и отдать должное своему спасителю.

– Спасибо, – тихо проговорила она, глядя в суровое лицо своего вечно улыбающегося поклонника. – Я никогда этого не забуду.

– Я тоже, – прошептал он одними губами. – Постараюсь что-нибудь придумать. Держись… дорогая!

Услышав такое признание, Север, укладывавший слабо сопротивлявшуюся Ахиллу рядом с Луцией, вскинул на друга изумленные глаза, но ничего не сказал, только задумчиво покачал головой.

Один за другим мужчины выбрались на свежий воздух, показавшийся им теплым и чистым после затхлой влажности карцера. Все шли молча, обдумывая произошедшую сцену.

По периметру дворика, невзирая на холодный ветер и заморосивший дождь, все еще стояли члены «фамилия венатория», и Домициан удовлетворенно улыбнулся Федрине:

– Не знаю, как мой брат, но я весьма доволен «Звериной школой». Думаю, что твои венаторы будут выступать в первый день празднеств по случаю открытия Амфитеатра. Тит, ты не возражаешь?

– Конечно, нет! – откликнулся император, думая о своем.

Ему, недавно расставшемуся с Береникой, было по-человечески жаль влюбленного Каризиана, да и вид обшарпанных стен карцера нагнал на императора тоску, и теперь Цезарь решал сложную задачу: как помочь своему любимцу и при этом соблюсти букву закона.

Заметив, что его венценосный брат потерял всякий интерес к воспитанницам Федрины, Домициан еще раз внимательно оглядел строй, отметив стоявшую на левом фланге беловолосую девушку с серыми глазами. Прикинув что-то в уме, он изобразил на лице нечто похожее на улыбку и воскликнул:

– Ну и отлично! А теперь я бы хотел познакомиться с амазонками поближе. Вон та, в начале шеренги, с белыми волосами, откуда?

– Из германских племен, точнее не знаю. Могу спросить у их тренера Нарцисса, – залебезил Федрина, проникшийся к своему нежданному заступнику пылкой любовью.

– Не стоит. Этого достаточно. А как ее зовут?

– Видана, господин. Мы решили оставить им их клички, а то эти глупые девицы не в состоянии запомнить римские имена.

Домициан бросил на девушку еще один взгляд, в котором было нечто такое, что заставило не отличавшегося целомудрием Федрину опустить глаза. Он уже думал, что Домициан заберет у него одну из лучших охотниц, но тот только усмехнулся и последовал к воротам «Звериной школы» вслед за братом. Его верная тень – Кассий – задержался еще на секунду.

Схватив Федрину за руку так, что тот ойкнул от боли и неожиданности, он процедил, глядя ему куда-то между бровей:

– Можешь делать с остальными что хочешь, но чтобы Видана и изящная блондиночка с синими глазами, что стоит в конце шеренги, ни в чем не нуждались. Считай, что они под особым покровительством. И, кстати, проследи за теми двумя красотками из карцера. Возможно, они мне понадобятся.

Как-то само собой в руке Федрины оказался весьма увесистый мешочек с деньгами, и прижимистый ланиста, не удержавшись, взвесил его в руке. Да здесь не меньше пятидесяти монет! Кажется, все не так ужасно, как могло показаться на первый взгляд. Придушить его не придушили, девиц пока не отобрали, даже малая толика денег перепала от господских щедрот. Нет, Федрина, дела идут просто отлично! И он бросился провожать принцепса, усаживавшегося в свой паланкин, с еще большим усердием. Если бы не ликторы, окружившие императора, он бы, наверно, полез за Титом внутрь. От избытка чувств Федрина даже попытался ухватиться за шест носилок, но был бесцеремонно оттолкнут носильщиком-рабом.