Колька и Наташа

— Я из ревкома. Кто здесь Костюченко?

— Из ревкома? Я Костюченко. А мы уж решили: забыли вы о перевозе. Куда посылать раненых?

— Приказано в Степное.

Матрос в удивлении отступил.

— Что? Пятьдесят верст по степи? Да вы… — он даже задохнулся от негодования.

— Таков приказ Острова. Село богатое, продуктов вдоволь, а это самое главное. Медперсонал туда уже отбыл.

К моряку нагнулся пехотинец.

— Гляди в оба. Село-то кулацкое, как бы чего не вышло, сам понимаешь…

Матрос решительно повернулся к военному:

— Говорите — от Острова? Предъявите документ!

Военный быстро достал из полевой сумки приказ, в котором предлагалось в связи с перегрузкой госпиталей, временно, до оборудования новых, отправлять раненых в село Степное.

— Теперь действуйте, — настаивал военный, — чего вы ждете?

— Хорошо. Только разрешите связаться с ревкомом.

Не дожидаясь согласия, матрос взял трубку. Телефон не работал.

Тогда матрос быстро подошел к Кольке, схватил за борта шинели и приподнял к своему лицу.

— Ты что здесь уши развесил? — закричал он, прежде чем Колька сообразил, что произошло, скороговоркой прошептал: — Беги в ревком, зови Острова.

Колька утвердительно кивнул головой. Тотчас же матрос опустил мальчика на палубу и обрушился на него:

— Вон с баржи, пока не поддал коленкой.

Колька кубарем скатился по сходням.

Военный деловито поправил ремни и авторитетно заявил моряку:

— Я вас отстраняю от обязанностей. Я сам займусь выполнением приказа.

— Не имеете права! Здесь правлю вахту я.

— Ах, вот оно что, — военный расстегнул кобуру. Приказу не подчиняешься, анархист!

Моряк кинулся к нему, схватил за руку.

Пехотинец вступился.

— Легче, Глеб, подожди. Еще гляди, раздавишь.

— Молчи! Разве ты не видишь, куда он гнет? Не стой, придержи-ка молодчика, а то он лягается, как лошадь.

— Шпана матросская, анархист, на чекиста руку поднял?! Ты у меня еще поплатишься!

— Видали мы таких! Думал, на простачков наскочил… За чекиста себя выдаешь, контра несчастная… — свирепел матрос, связывая военного.

…А Колька в это время что есть духу бежал в ревком.

Не успел он сделать и трехсот шагов, как мимо громко фырча, промчался автомобиль с сидевшим в нем Островым.

Колька, как и все мальчишки, хорошо знал легковую машину Острова, единственную во всем городе.

— Стойте, стойте! — закричал он вслед, отчаянно размахивая руками.

Но Остров его не услышал.

Глава 5. Андрей Иванович Остров

Андрей Иванович Остров поднялся на баржу в разгар событий. Увидев коренастую фигуру предревкома, матрос и пехотинец вытянулись.

— Товарищ председатель революционного комитета, матрос миноносца «Москвитянин» Костюченко и пехотинец Железного полка Грибачев за время своего дежурства на распределительном пункте…

Сквозь гул человеческих голосов прорвался нетерпеливый крик ездового:

— Чего молчишь, шайтан, скоро ли моя пропускать будешь? Куда завозить раненых?

Матрос с горечью сказал:

— Ну и горластый, дьявол! Некуда, Андрей Иванович. А тут еще вот этот, будь он…

Костюченко указал на военного и доложил о случившемся.

— Покажите приказ.

Остров внимательно прочитал его, положил в карман:

— Не теряют времени. Ловко работают.

— В расход? — предложил матрос.

— Развяжите!

Остров понял смятение матроса, но спокойно проговорил:

— Разве не ясно приказание?!

— Ясно, — сухо отчеканил матрос.

При появлении Острова пленник притих. Освобожденный от пут, он стал потирать затекшие руки.

Остров жестом подозвал его к себе.

— Кто послал? Кто приказал связь повредить?

Военный хмуро молчал.

Остров повернулся к Глебу:

— Отправьте его в ЧК.

Пехотинец обыскал военного, и увел его, приговаривая:

— Мало каши съел, чтобы нас провести. И не вздумай в дороге дурака валять, пристрелю.

Остров, внимательно всматриваясь в бурлящий людской поток, распорядился:

— А теперь, товарищ Костюченко, не будем терять времени. Раненых — в театр! Минут через двадцать там все будет готово к приему людей.

— Есть, товарищ предревкома!

Матрос снова стал веселым. Зычным голосом перекрывая шум, он закричал:

— Слушай меня! Которые больные, держи курс в театр! Ше-ве-лись, пехота-матушка!

Остров увидел, как один из красноармейцев, обессилев, упал у руля баржи. Андрей Иванович сбежал на лед, подошел к бойцу, бережно поднял его, уложил на ближайшую телегу и приказал везти в театр.

Когда предревкома вернулся, Костюченко встретил его словами:

— Театр заполним, как быть дальше? Город — что трюм, забит до отказа.

— Дальше? На улице людей не оставим. Завтра союз бондарей закончит переоборудование кинематографа «Модерн». Мобилизованы медики. Правда, еще трудно с медикаментами. Ревком и городская партийная организация используют все пригодные помещения под лечебные заведения. Налаживаем питание.

Остров умолк. Он вспомнил, что утром подписал приказ об установлении классового пайка — четверть фунта хлеба на день служащим, полфунта рабочим. Он знал, что воинские части также плохо обеспечены, получают хлеб ниже установленной нормы.