Колкая малина. Книга третья

Даже если в жизни дорога не прямая,
Должен быть привал на страстном пути,
Где горло продерёт водица ключевая,
И прямо на обочине – рыжие цветы.

Где рябиновое дерево в красных эполетах,

И на молоденькой берёзке золотой мундир.
Они сегодня в уникальных раритетах
Вышли показаться на весь мир.

Две птички-невелички пьют из родничка,

Мизерно волнуя зеркало живое,
А из-под листика торчала голова сморчка,
И он похож на мини-чудище лесное.

Серенькая мышка двигает усами,

Верно, хочет запугать спящую сову,
А конопатая саранка, как кувшин с медами,
Подманила попрыгунью-стрекозу.

И тут во всем своя дорожка звуковая,

Но её мало кто умеет ощутить:
Она, выдохи и вдохи заплетая,
Умеет напрямую с душою говорить.

И вот моя минута истекла,

И мне надо подниматься и идти,
И я скажу всему живому, что вокруг меня:
Спасибо за коротенький привал
                     на страстном пути!

Пристенок

Мою маму в школу вызывали,
Когда я анекдот про Лёню рассказал,
И почему-то извиняться принуждали,
Когда историка Лаврентием назвал.

Как солнце каждый день на небеса восходит,

Так неприкасаем главный из вельмож.
А историк наш пьёт и колобродит,
Хотя до неприличия на Берию похож.

Я в пристенок выиграл два рубля,

И мы с другом в пирожковой шиковали,
А с пачки «Примы» ископчённой втихаря
В изнеможении за школой отрыгали.

Я под парту прячу порванный рукав,

А её банты – как облако тумана.
Я почему-то рядом с ней всегда не прав,
Хотя не рыцарь из её романа.

Ей записки пишет школьный активист —

Красивый, правильный и твёрдый,
В местном ВИА соло-гитарист,
Всегда по-комсомольски подтянутый и бодрый.

Самая безродная птица – воробей —

Повидло выедает из крошек пирожка.
Я бы хоть куда побежал за ней,
Лишь бы не предать самого себя.

Рыжим

У рыжего всегда побольше шансов
Быть уличённым во злодействе,
А на весах социальных балансов
В дополнение к этому – ещё и в плебействе.

Рыжая лиса – известная плутовка,

Самая хитрющая и самая спесивая,
К этому ещё и шкодная воровка,
Но как это ни странно – самая красивая.

У ленивого пройдохи, рыжего кота,

Который тоже не побрезгует обманом,
Волшебно-яркие зелёные глаза,
И он себя считает добрым талисманом.

Когда-то рыжий хитростью пробрался на ковчег,

И, наверное, потому коварный и бесстыжий.
Ну и как бы даже снежный человек
На самом деле очень даже рыжий.

В каждом мнении всегда свои оттенки,

А в городском фольклоре – чижики и пыжики,
Но мы-то знаем, где дадим свои оценки:
Нет закуски лучше, чем родные рыжики.

В чужом гнезде прижился кукушонок,

Играет задушевно сельская гармонь,
А рыжая бабёнка игрива, как котёнок,
Её за что ни тронь, везде горит огонь.

Сирень