Колкая малина. Книга вторая

В часах, наверно, шестерёнки заржавели,
С чего бы стрелкам двигаться назад?
И почему-то клёны резко пожелтели,
А всё, что говорится, — как-то невпопад.

В унисон не ладится, в такт не получается,

Ветер извивается холодною змеёй.
Рифма искромётная сама себя пугается,
И рюмка поминальная зовёт тебя домой.

На сцене балерина по кому-то плачет,

И чтец стихотворений намертво охрип.
И уже никто и ничего не тратит,
И смытая косметика являет новый лик.

Наши ужасы — совсем без маскировки,

Потому и скисли все богатыри.
Но если в чашке алюминиевой две горсточки перловки,
Значит, мы на правильном пути.

Кто-то украшает небо лоскутами,

Кто-то у порога жалобно бубнит,
Но никому не схорониться за этими тенями,
И каждый вовремя на финиш прибежит.

Расплющенными пальцами красиво не напишешь,

Если в самом главном себя не превозмог.
Ведь ртом без языка рану не залижешь,
Но всё же в этой пьесе будет эпилог.

Заскок

У меня на завтра странный гороскоп,
Он звучит как несъедобный комплимент:
Под дворовую музыку хип-хоп
Для меня точкуют в космосе момент.

Когда Меркурий, конопатый как июльский абрикос,

Зайдёт без приглашения в дом Луны,
То мой реальный мир отделится от грёз,
И про меня заговорят из пустоты.

Астролог, как колпачник, двигает руками

И чертит для меня звезду координат.
Он мне судьбу малюет мелкими штрихами,
Слушая подсказки из вселенских врат.

А у меня свои планеты и туманы,

И они совсем не мутные разводы.
Это не иллюзии и не самообманы,
А голос моей собственной природы.

Мне дайте больше о себе узнать,

Мне не нужна опора, чтобы мир перевернуть.
Мне главное — душой не обнищать
И благодати от себя не отпугнуть.

Меркурий засиделся в доме у Луны,

Я засыпал под музыку хип-хопа,
Но разве сон сумеет отделить
Реальный мир от звёздного потока?

Застолье