Колкая малина

Хорошо бы подчинить земное притяжение
И тяжесть атмосферного столба,
Хорошо бы вычеркнуть в скрижалях сотворения
Мешающее жить понятие греха.

Хорошо бы отменить багровые закаты,

Как знаменье смертности царей,
И запретить призывные набаты,
Что заставляют нервничать вождей.

Хорошо бы овладеть всем золотом и славой,

А чтобы это было навсегда,
Вцепиться мертво в скипетр с державой
И на плахе расчленить последнего врага.

Хорошо бы Моцарта в обслугу,

Чтобы реквием на рэп переписал.
И чтобы Афродита выдала услугу,
И Овидий на латыни прославлял.

Хорошо бы запретить радости Пасхальные,

А к себе примерив трон Царя Царей,
Вымарать из памяти даты поминальные,
В цирковых зверюшек превратив людей.

Хорошо не слушать бред шизофренический,

Когда с трибуны травит демагог.
А на маленьком листочке – почерк ученический,
Что вначале было слово, и слово было «Бог».

Живое

Никто ничего нового не выдумал,
Мы то, что было, неумело повторяем.
Кто-то камни по столетиям раскидывал,
А мы их только тайно собираем.

Мы тем событиям и названия не знаем,

А разложение за спасение принимая,
Скоро сами по-собачьи залаем,
Друг друга похотью и бредом ублажая.

Уже низость до небес возвышена,

Наступает эра бесовства,
А честь поругана царями и унижена.
Вот-вот – и грянет главная война.

Сильный тот, кто может жрать подобных,

И только он способен выживать.
Под этим флагом со времён утробных
Объединится нечисть воевать.

А если наши тени среди них,

То надо каяться, не ждать конца времен,
Ведь покаяние – это шансы для живых,
Когда ты можешь быть услышан и прощён.

Припарки для бессмертия готовят для царей

Из пантача марала и пудры золотой,
Но не сделает моложе брадобрей,
Ведь всё живое на одной оси земной.

Дороги и тропки

Широкими проспектами шагает коллектив,
И кажется, что нет других дорог.
Ты кто такой, что разрешенья не спросив,
Пишешь о себе же некролог?

Тому, кто вышел на нехоженые тропы

И говорит про новые мотивы,
Подсыплют яду и подрежут стропы.
Падшие жестоки и ревнивы.

Когда один, истерзанный в проклятьях,

Пытался о спасенье говорить,
Никто не видел дыры на запястьях,
Все лишь друг друга рвались пережить.

Липу медоносную на дрова спилили,

Будут шкуры греть у печки в холода.
Плод грехопадения на флаги водрузили
И завезли в большие города.

Зачумленная дорога петлями идёт,

На ней не спросят, кто ты и куда?
Там каждому по Вере строят эшафот,
А остальным достались голод и война.

Общая для всех в коллективе ложка,

Только отвечает каждый за себя.
Каждому своя сосватана дорожка,
И каждому свои – прощение и судьба.

Измерение