Колхоз - дело добровольное

Пока не грянул кризис, срочно требовалось освоить очередной лярд, а все фермы и заводики по производству молока из порошка, уже и так облагодетельствованы по самое «не хочу» и завалены помощью, так что уже дальше некуда. Естественно, не все фермеры, а только те, кто «ровнее равных» и приближены к эпицентру, куда падают транши, но не суть важно. В любом случае обычным крестьянам такие деньги никто не отдаст. Поэтому и принято соломоново решение развивать хлопководство в области. А мне что, надо так надо — ничем не хуже проекта по выращиванию табака, благополучно помершему пару лет назад. Я всего лишь переводчик, плюс юрист — неофициально, конечно. По штату юрисконсультом числится сын председателя областной Думы, но он благоразумно дальше побережья и отеля в Катерини не выдвигался, а всю работу за него делает ваш покорный слуга. Впрочем, грех жаловаться — премиальные «сын» никогда не зажимает, и вообще довольно обаятельный, простой и веселый молодой человек, не отягощенный знаниями и заботами. У каждого свои недостатки. У него — папа.

Впрочем, есть достоинство и в этой богом забытой эллинской дыре. Знаменитые монастыри на скалах — Метеоры.

Об этом и расскажу, все равно не отстанут, больше ничего интересного там и не было, кроме изобилия вина и фруктов. Иначе опять придется заливать в себя «акционную» левую «Метаксу» — а это чревато одеколоно-фруктовой благородной отрыжкой минимум на сутки.

Рассказываю об уникальных древних монастырях, построенных на вершинах стометровых скал, дополняю фотографиями на смартфоне — народ искренне впечатляется.

— Самое интересное, что я кусок Ноева Ковчега утащил. Случайно, конечно.

— Дануна!

— Шурику больше не наливать!

— Здравствуй, белочка!

И лишь один Володя молчит и хмурится в зеркале, укоризненно качая головой. Человек искренне верующий — и к тому же не пьет почти, поэтому и тянет крест, то есть крутит бараку — а на буханке, гидропривод руля ещё только планируется устанавливать в этом веке, возможно. Так что управление автомобильным динозавром — труд тяжкий и неблагодарный, а учитывая свежий снег и гололед на трассе, так и вовсе каторжный.

— Без шуток, все так и было. Повезли нас на экскурсию по этим монастырям. Интересно, конечно, древняя история перед глазами, реально пощупать можно. Вот только набрался я вечером накануне добре, и чувствовал себя плохо — а тут ещё жара страшная, самое пекло в обед. Пока забрались в гору, сомлел совсем. Присел на скамейке в тенечке, а тут экскурсия, и что самое веселое — для русских туристов, оказывается, что их сюда с самого побережья привозят. И не лень же людям 12 часов в автобусе ехать.

Глотнул минералки — в горле пересохло, словно опять в жару в монастыре на самой верхотуре стометровой оказался, мотнул головой, отгоняя наваждение, продолжил:

— И говорит экскурсовод. Так, мол, и так, здесь раньше заместо колокола висела доска с самого Ноева Ковчега, монахи в неё стучали деревянным молотом, созывая к молитве. Только сейчас она на реставрации, и поэтому увидеть её нельзя.

— Ну и?

— Я как-то мимо ушей пропустил. Мало ли какие небылицы бывают. Однако, вдруг до меня доходит, что сижу я облокотившись на какую-то неровную жесткую поверхность. Оглядываюсь — доска стоит, прислоненная к стене. Серая, толстая, с обломанными краями. Тут меня и осеняет — что именно о ней и говорил экскурсовод.

— И что вот так прямо в коридоре стояла? Больше места не нашлось для реликвии? — влез с вопросом недоверчивый слушатель в лице Рафика.

— Откуда мне знать, как она там оказалась. Монастырь, сам по себе, очень маленький, каждый сантиметр полезной площади получен каторжным трудом — вырублен в скале, может просто передвинули на время.

— Мало ли какие доски там найдутся. Сам же показывал фотографию — потолки резные из дерева с жар-птицами, — вставил веское слово, молчавший всю дорогу, Борис.

— О чем речь. Сам не поверил, что деревяшке пять или восемь тысяч лет. И черт меня дернул, проверить — решил отломить щепочку. Если это с ковчега доска, то она давно уже как камень должна стать.

— И чем дело закончилось?

Жестом начинающего фокусника в подпитии вытаскиваю из кармана портмоне с документами, и извлекаю на свет божий целлофановый пакетик с щепкой внутри.

— Охренеть! Это оно?

— Можно потрогать? — с каким-то неестественным придыханием просит Рафик.

— Да, ладно, вам. Раз отломилась — значит, не настоящая реликвия. Не может дерево за тысячелетия не окаменеть.

— Не хорошо, Александр, негодное ты совершил, — внезапно подал голос Боб.

Прозвучало как-то неожиданно напряженно, почти зловеще и пророчески.

— Ты бы сходил в церковь, покаялся, батюшке исповедуйся, — неожиданно серьезно поддержал его Борис.

— Да, ну вас. Щепка и щепка. И вообще, не крещенный я.

— Как так? — больше всех удивился Рафик, возвращая мне злополучную щепку после того, как она сделала круг по рукам.

— Не сложилось в свое время. Батя — член партии был, причем убежденный, поэтому запретил. В зрелом возрасте не до этого было. А сейчас, и вовсе смешно в лоно церкви проситься.

— Поумнел с возрастом — вот и надумал.