Колхоз – дело добровольное

Другой вопрос, каким образом предупредить гибель людей и самолета? Лично купить билет на этот рейс и в полете предупредить пилота об опасности? Вариант хоть и рискованный, но вполне осуществимый. Вот только одинокий школьник, путешествующий в разгар учебного года по стране без определенной цели – это из области фантастики. Не говоря уже о родителях, которые меня никуда не отпустят. Организовать убедительную причину для поездки в другой город, например, поездку в Новосибирск, к примеру, на фальшивую олимпиаду по математике в Академгородок – теоретически можно было бы, будь время в запасе. Но из колхоза такое провернуть – не реально, да и вообще идея авантюрная, и поэтому не подходит – мне же нужна гарантия на 100%.

Остается второй вариант – он же основной и самый надежный. Сообщить в компетентные органы, и уж пусть они предотвращают.

Здесь выбор тоже очевиден – действовать придется через контору. Прокуратура, милиция, ЦК КПСС, да хоть Народный контроль (к слову, весьма уважаемая и влиятельная организация в стране) или любые другие структуры слишком неповоротливы, либо это вне их прямой компетенции, и никакой гарантии, что вообще заметят и вовремя отреагируют, причем так, как надо – просто нет.

Возникает вопрос: «С какой стати такую гарантию даст обращение в КГБ?»

Ответ и банально очевидный, и сложный одновременно. По сути, комитет – самая эффективная и влиятельная организация в стране, такие вопросы в сфере их прямых интересов, недаром, в их структуре есть транспортное управление. Сложность же в том, чтобы информацию восприняли максимально серьёзно. И обычная анонимка вряд ли будет этому способствовать.

Напрашивается прямой вывод: дело должно оказаться на особом контроле, а значит, придется придать ему специфический окрас.

И заснувшего на работе диспетчера мне ни капельки не жаль. Во-первых: жизнь 170 пассажиров много важнее. И во-вторых: даже если его и возьмут в оборот, как агента сомалийских спецслужб, то в любом случае это будет на порядок меньшее наказание, чем 15 лет строго режима, которые он получит в случае катастрофы. Да и времена нынче не те – максимум, что ему светит – вылететь с работы с волчьим билетом, заслуженно, кстати говоря.

Если бы все было так просто, то голова моя сейчас не страдала от перегрузки мозговой деятельности. Обычная угроза теракта, хоть и усилит впечатление и привлечет внимание к письму, но сама по себе ничего не гарантирует, особенно учитывая полное отсутствие хоть каких-либо доказательств.

Нужен козырь, который сам по себе – аргумент, причем убойный. Вот только тогда, в дополнение к нему, сообщение о готовящейся авиакатастрофе гарантированно будет проверено самым тщательным образом. И чтобы в результате каждый топливозаправщик и диспетчер в аэропорту был под особым контролем весь октябрь – такого уровня должен быть материал.

Осложняется дело тем, что мне ничего не известно о кодах на корреспонденции, которые используются в конторе – наше училище проходило по другому ведомству, которое можно без особой натяжки считать конкурирующим. Если же использовать известные мне маркеры, то можно влететь «по самое не балуйся». Представляю, как будет выглядеть реакция специалистов, если окажется, что используемые мной коды ещё только разрабатываются, и нигде сейчас ещё не применяются. Тогда меня будет искать уже вся страна.

Выдавать ведомственную принадлежность категорически не стоит – мало ли как дело повернется в будущем.

Поэтому придется искать другие козыря.

Вариантов достаточно много, и одновременно мало – либо эту информацию преждевременно выдавать, либо опасно, или она малоценная, не произведет должного эффекта.

Допустим, я сообщаю о предателе генерале Полякове, который сотрудничает с американцами уже почти четверть века, выдал более тысячи нелегалов, в том числе более сотни офицеров ГРУ и КГБ. Что это дает? Справедливость восторжествует чуть раньше? Сомнительный аргумент, поскольку выдал он давно уже всех кого знал, а менее чем через год его арестуют, осудят и расстреляют. Спугнуть же его такой информацией можно запросто, да и фактов у меня маловато. Нет, конечно, такое письмо не затеряется, ему гарантированно дадут ход на самый верх – вопрос лишь, сколько это займет времени? Проверка и изобличение генерала спецслужб – дело не самое просто и быстрое, и все это время моё письмо будет всего лишь странной анонимкой. Когда же все подтвердится – может быть поздно.

Не так просто выбрать убойный материал, имея в распоряжении лишь свои собственные знания и воспоминания.

Требуется что-то убедительное, и что самое важное – быстро проверяемое!

Тот же прибор для прослушки подводного кабеля в Охотском море, о котором мне рассказывал товарищ, служивший в Магадане и присутствовавший на его извлечении и транспортировке, при всей сенсационности не подойдет. И дело не в том, что его подняли ещё в 1979 году – а в том, что для проверки потребуется несколько недель или месяцев.