Колхоз. Назад в СССР — 3

Несмотря на гробовое молчание в отсутствие Матвея Егорыча, он один хрен больше от нас особо не отделялся и постоянно тёрся рядом. Не знаю, с чего бы подобные перемены. Пугает, если честно. Не люблю столь внезапные повороты. Типа, осознал вину? Очень сомневаюсь. Не тот случай. Притаился? Вот тут, вполне возможно. Однако, пока я с наездами не торопился. Хочет наладить общение, ок. Посмотрим.

— Я тебе точно говорю! — Дед Мотя начал горячиться. Недоверие слушателей сильно ранило его сердце. — Вон у Виктора моего был этот…попугай. Мало́му завели. То ли Какаду, то ли Ара. Не разбираюсь в них. Здоровый, как пингвин. Только серый. Кошку или собаку в городе особо не приобретешь. Это — издевательство над животным, держать его в квартире А всякие там попугаи, черепахи, прямо тютелька в тютельку. Рыбки ещё…

Матвей Егорыч, замолчав, пожевал губами. Похоже, оценивал рыбок, как домашних питомцев.

— Не. Рыбки, конечно, чехня! Что это за животные? Чему они дитя научить могут? Прикармливать правильно? Это, да. На рыбалке потом пригодится.

— Почему? — Я усмехнулся. У них, как и у хомячков, есть определенная миссия. Показать ребенку, что все мы не вечны.

— Вот тут ты прав! — Дед Мотя задумался над моими словами. — Точно прав. Я своим тоже так говорил. У них, как первая рыбка сдохла, они мало́му правду не сказали. Сочинили историю, будто рыбка к нам с Зинкой в гости уехала. Потом крыса была. Мохнатая такая… Свинка морская. Хрен его знает, почему свинка. Кто только придумал? По мне — чисто обожравшийся волосатый крыс без хвоста. Тоже сдохла. Они опять, мол, уехал к нам с Зинкой этот…Как звали… Не помню. Да и не суть. И что? Потом, мало́го в деревню везти, а он криком кричит. Не пойду, говорит, и мандец. К ним все уезжают, а обратно не возвращаются. Понял? Вот так вот, правду скрывать.

— Матвей Егорыч…Попугай…— Андрюха повернул мысли деда в нужную сторону. А то мы, походу, от начала истории очень далеко ушли.

— А, да…Попугай…Так вот. Витька купил мало́му попугая. Говорящего, значит. Прям фразы выдавал. Я тебе говорю. Звуки изображал — один в один. Матерился, что Ольга Ивановна. Если не хлеще. Но это он начал, после того, как мы с Зинкой погостили у них. Назвали его Кешей. Он долго прожил, между прочим. Лет десять. Не суть. И вот, значит. Про ум. Сначала у Кеши была старая клетка. Ну, решили ему, годика через два, новую приобрести. Красивую, просторную. Все, как полагается.

В общем, клетка была выдающаяся. Шоб я так жил. Точно тебе говорю. Огромная, хромированная, с кучей причиндалов. Все были в восторге. Кроме Кеши…Посадили они попугая, значится, в клетку, а он устроил им театр одного актера. Да... Сначала, заорал:"Суки!" и выдрал себе из крыла огромный пук перьев вместе с кожей. Потом, с тем же кличем, стал производить следующий трюк. Циркач хренов...Со скорбным взором самоубийцы Кеша карабкался по боковым прутьям под потолок клетки, закатывал глаза , провозглашал:"Суки все!" и падал вниз, причём на спину. Дергая лапами. Чистый Андрей Миронов. Говорю тебе. Витька обалдел. Мало́й — вообще в шоке. Всё это повторялось до тех пор, пока они не сообразили, что у птички — протест против принудительной смены среды обитания. Понял? Тогда Кешу быстренько поместили в старую клетку. Хорошо, хоть не успели её выбросить. Восторгу не было границ. Он перетрогал клювом каждый прутик в клетке, с блаженным видом тёрся о них головой, а потом заорал:"Ура!" Вот так! Понял? А ты говоришь.

Дед Мотя со значением посмотрел на меня, будто спорю с ним. Хотел сказать, что вот, как раз, я то ничего и не говорю, но промолчал. Тем более, интерес вызвало другое.

— Матвей Егорыч, а кто такой Витька?

Рука деда Моти на секунду застыла, а потом снова принялась двигаться вверх-вниз.

— Да сын мой, Жорик.

В бок что-то сильно ударило. Я повернулся. Андрюха таращил глаза и качал головой из стороны в сторону. Походу, меня просят заткнуться.

Я удивленно поднял брови. Типа, что не так? Но братец снова затряс головой. Даже Федька выглянул из-за Переростка и посмотрел на меня так, будто я сейчас Леонида Ильича плохим словом назвал.

Странная история. Выходит, нельзя Матвея Егорыча про сына спрашивать. Так что ли?

— А расскажите что-нибудь ещё. Например, как Ваш друг... Помните, который боевой товарищ. Как он к Вам в гости приезжал. — Подал голос Отелло. Федька очевидно постарался сменить тему разговора.

Я вообще чувствовал себя дебил дебилом. Вроде, ничего страшного не сказал, а прям будто посреди двора нагадил.

Уже потом, когда мы закончили красить школу и явился Ефим Петрович, я узнал причину.

Глава 19(2): О том, как готовиться к товарищескому матчу, если покоя не вида́ть и удивительных поворотах сюжета.