Колхоз. Назад в СССР 3

— Твой, Жорик, в Москве дюже занят. Решает серьезные вопросы союзного уровня. Ему не́когда на тебя, дурака, время тратить. Понял? — Матвей Егорыч слегка шлепнул меня ладонью по лбу. — Муха… Была. Я сейчас говорю про сторожку. Пора официальную причину для твоего там появления придумать. Ты сегодня участковому, когда он за нами придет, начни рассказывать, что, мол, очень тебя заинтересовала разрушенная церковь. С исторической точки зрения. Хотел бы изучить. Посмотреть. Может, архивы какие остались. Их, конечно, нет. Но ты главное, тему эту заведи. Потому что, подсказывает мне интуиция, даже когда пройдут эти две недели, Ефим нас в покое не оставит. Вот посмотрите. Так и будет постоянно приглядывать. Да ещё Зинка моя…Совсем баба чокнулась. Я же в первый день после всей истории с клубом, хотел ночью смыться. Так кобыла моя сидела, караулила. Ты, говорит, куда, Мотечка? Говорю, в сортир я, Зиночка. Она со мной поперлась. На следующую ночь опять попробовал. Хрена там. Сидит, зеньки свои вылупила. Я уже и лунатика из себя изображал. Хватит ржать! Кони. Пришлось импровизировать. Ни черта. Теперь перед сном Зинка каждый вечер тащит кровать к двери. Там спать ложиться. Говорю, чокнулась баба. В общем, мне не вырваться пока что. А нам надо воды наносить. Много. Надо сырье, так сказать, приготовить. Брагу поставить.

Матвей Егорыч резко вдруг осекся и отстранился. Из входной двери школы появился Федька. Как дед Мотя его только заметил?

Шел Федор, как всегда, с недовольной мордой. Зря, конечно, Ефим Петрович надеялся, что мы тут все подружимся. Бредовая идея. Никогда нам с Федькой не быть даже товарищами.

— Чего это вы собрание устроили? — Отелло с подозрением посмотрел в нашу сторону. — Я там работаю, а вы прохлаждаетесь. Вечером Ефиму Петровичу все расскажу. А то интересно получается. Кто-то языком трепет, а кто-то вкалывает.

— Ты иди Феденька, куда шел. Пока есть на чем идти. — Ласково ответил Матвей Егорыч. — А ты куда, кстати?

— Воды хочу в колодце набрать. Жарко. Жажда замучала.

— Это ты молодец. Это ты хорошо придумал. И нам заодно принеси. — Дед Мотя сменил гнев на милость.

— Ага. Конечно! Я вам нанимался, что ли? Воды, пожрать, а потом на шею сядете. Кто вашу троицу не знает?

Федор промаршировал мимо нас, направляясь к ближайшему колодцу. Красиво шел. Гордо. Ровно пару метров. Потом вдруг резко взмахнул руками, матернулся и плюхнулся на задницу. При этом, он ещё вперёд на одной ноге проехал. Недалеко, но все же.

— О, мля… — Усмехнулся Матвей Егорыч. — Чистый фигурист. Вишь, какие пируэты пишет.

— Чего это он? — С умным видом поинтересовался Переросток.

Федька сидя на траве, продолжал материться. Только теперь адресно. Конкретно. Припоминая всех родственников местных коров. При этом, внимательно рассматривая свою обувь.

— Дык, похоже, в коровью лепешку наступил… Забрела, наверное, какая-то утром. Когда стадо выгоняли из деревни. Вот Федька и поскользнулся. — Сделал вывод дед Мотя. А потом громко крикнул. — Что такое, Феденька? Никак в родную стихию потянуло?

Именно в этот момент подул лёгкий ветерок и мы получили подтверждение слов Матвея Егорыча. Запах был характерный. Отелло молча зыркнул в нашу сторону, снял ботинок, а затем тщательно принялся тереть его о траву.

В этот момент меня реально осенило. Мысль пришла внезапно, но удивительно вовремя. Я понял, что надо сделать, чтоб команда Воробьевки проиграла матч.

— Андрюх… нам нужно коровье дерьмо. Много коровьего дерьма…

Глава 13: О том, как не сто́ит верить словам, а надо смотреть за спину

— Вот смотрю на вас, и мне уже страшно. А я в органах уйму лет. Думал, не напугать ничем. Прямо четкое ощущение, что три рецидивиста замышляют побег. Даже нет… Сначала ограбление, потом побег. Предчувствие какое-то нехорошее. Лютика, что ли, проверить…Или вообще спать не ложиться… — Голос Ефима Петровича прозвучал у нас за спиной, на приличном, правда, расстоянии. К счастью. Хотя, было это все равно неожиданно.

— Ой, да конечно! Не перегибай палку! — Матвей Егорыч сразу оглянулся, проверяя, насколько мы далеко друг от друга. — На кой черт нам твой Лютик? Одного раза хватило. Это вообще было… как там говорится… роковое стечение обстоятельств. Разобрались же. Станешь теперь Лютиком до конца жизни по глазам стегать? Я, между прочим, вообще рисковал жизнью. Вот так! И ещё… Знаешь поговорку? Кто старое помянет, тому глаз — вон.

— Если бы я твое старое припоминал, уже никаких глаз бы не хватило. Не то, что моих. Все село слепое ходило бы. Ты же, Матвей, не человек, а сплошное приключение. Жизнью он рисковал… Это как? Что от быка в свои под сраку лет по огородам бегал? — Участковый усмехнулся.

— Нет! Что в пруду стоял. Как цапля. А сом, кстати, чтоб ты понимал, правда водится. Вот так отгрыз бы мне что-нибудь важное.

— Что, Матвей? У тебя из важного только героическое прошлое. Но за твои бурным настоящим его очень плохо видно. Все. Заканчивайте посиделки. Домой пора. Устал я.