Колхоз. Назад в СССР 3

Участковый пришел под самый конец дня. Фасад школы блестел, как яйцо Фаберже. Кое-что, правда, оставалось внутри доделать, по мелочи. В первую очередь, собрать остатки мусора, вымыть дощатые полы, их мы тоже покрасили, ещё в начале своей каторги. Окна привести в порядок, опять же. Однако, по сравнению с проделанным объемом работы, это и правда — ерунда.

Если смотреть на картину в целом, Федька оказался прав. Общими силами, в восемь рук, все остальное было сделано полностью. Ефиму Петровичу придется либо придумать нам новое задание, либо сократить срок. Новое задание если затеемся, хрен уложимся до конца недели. А продлевать — нужно основание. Так что, удивительно, но Федор был недалек от истины в своих дневных размышлениях о близкой свободе. И это не могло не радовать.

Первым делом рвану в Воробьевку к отцу. Надо проверить, что там с ним. Обещание выполнить. Пацан сказал — пацан сделал. А я, как трепло, понаговорил Серёге и пропал. Он же не знает, чем тут занимаюсь.

Участковый с довольным видом, «цокая» языком, как лошадь копытами на параде, обошел здание вокруг, посмотрел, потрогал, даже понюхал. Хоть не лизнул, слава богу. А то видели мы, эффект от местной краски. Она, кстати, даже сохла очень долго.

Короче, походу, малярно-покрасочные работы подошли к концу.

— Эвоно как вы быстро. Не ожидал… Не ожидал… Месяц тут ничего с места не двигалось. Директор вечно жаловался, мол рабочих рук не хватает. Некому ремонт делать. Учителей-то, раз-два и обчелся. Новый наш математик заодно и физику, и химию, и даже труд преподавал. Сейчас, пока каникулы, в город уехал на какое-то там обучение. Остальные — бабы. Тоже не разбежишься. Зато сто́ило пригнать вас, считай, в полторы недели уложились. Как я раньше не додумался?

Участковый сосредоточенно наморщил лоб и задумчиво поглядел куда-то вдаль. Взгляд его не понравился нам всем. Было в нем что-то многообещающее. Но если я, Андрюха и Федька не рискнули высказаться, только загрустили, понимая, в голове Ефима Петровича идёт глубокий мыслительный процесс по подсчёту того, сколько ещё насущных вопросов он решил бы дармовой рабочей силой в нашем лице, то дед Мотя церемониться не стал.

— Ты мне это брось! — Тут же среагировал он. И даже снял кепку, вытер ею потное, грязное лицо, а потом той же кепкой махнул перед носом участкового. Сегодня работал и он. Причем, в полную силу. Видимо, делать это исключение правилом дед Мотя точно не собирался.

— Чего? Я просто задумался. — Ефим Петрович изобразил брови «домиком».

Как в том анекдоте, когда муж сурово хмурится и спрашивает: «Где деньги?». А жена — удивлённо говорит: «Какие деньги?». Вот точно так же смотрелись дед и участковый в эту минуту.

— А то я тебя, Ефим, не знаю. Уже соображаешь, куда нас ещё впихнуть. Ты давай, делай скидку на чистосердечное раскаяние. Вида́л, как старались! Не́чего! Понял? А то сейчас начнется. Того же Николаича спроси, так он на год вперед дело́в разыщет.

— Ладно, ладно… — Участковый похлопал деда Мотю по плечу. — Молодцы! Собирайтесь. Можно и отдохнуть теперь. Андрей, а куда родители твои уехали? Я чего-то не понял?

— Да не знаю. — Переросток пожал плечами. — Батя сказал, дела срочные. И сам отпросился с завода, и мамку отпросил.

— Дела… Я утром в Воробьевке их видел. Они ждали кого-то. Сказали, мол, машина должна приехать за ними. Это что ж за дела, интересно? А? Наши люди в булочную… Дальше помнишь?

— Помню. Не дурак. — Братец насупился. — Но мне батя не отчитывался. Я, Ефим Петрович, не дожил ещё до того момента, когда родители разрешения спрашивают.

— И не доживешь уже. — Матвей Егорыч, собирающий рядом с Андрюхой кисти и валики в пустое ведро, толкнул братца локтем. — Ежели дураком к таким годам остался, так надёжи мало.

— Матвей! Что ж ты парней все время поддеваешь?

Как интересно выразился Ефим Петрович. Поддеваешь… Я бы сказал, что дед Мотя нас кошмарит, поддрачивает, глумится, имеет мозг. А он «поддеваешь»… Дипломат, блин. Мент, что с него взять?

— Ясно… — Участковый почесал затылок, — Да я так. Ради интереса. Любопытно стало, что за дела могут быть у Виктора.

— Ага. Любопытно … — Засмеялся Матвей Егорыч. — Тебе аж дурно, что ты в родном селе о чем-то не в курсе.

Я, кстати, тоже задумался. На самом деле, куда это дядьку понесло? Сказать бы, семейные дела, так у нас-то, вроде, и родни больше нет. Хотя, раз взял с собой Настю, может, ее родственников касается? Я про тетку вообще ни черта не знаю. Наверное, приличные люди ее родные, если их не видно, не слышно. Это моя мамочка наследила, хрен отмоешь.

Однако, мысль, куда уехали Виктор и Настя, как-то быстро выветрилась из моей головы. Я про неё тут же забыл. Просто Ефим Петрович с сожалением в голосе сообщил, срок нашей ссылки окончен. Типа, мы — молодцы и он готов пойти на послабления. Особенно, если все выводы о плохом поведении в процессе покраски школы были тоже сделаны в правильную сторону.

От радости, что больше не придется испытывать все прелести рабочего процесса, я больше ни о чем в тот момент не думал.