Колхозное строительство 1

Здесь на неизведанном пути

Ждут замысловатые сюжеты…

Припев:

Надежда — мой компас земной,

А удача — награда за смелость.

А песни довольно одной,

Чтоб только о доме в ней пелось!

Единственное, что они с Викой поменяли — так это слово «аэродрома» заменили на «у космодрома». Такая малость — но теперь это точно была космическая песня.

За этой последовала песня «Трус не играет в хоккей». Опять у Пахмутовой украли. Гости и хозяйка кабинета сидели заворожённые. Это были не военные песни, которые они только услышали — но ведь они тоже были шедеврами. После зазвучали «Снегири» Трофима.

За окошком снегири

Греют куст рябиновый,

Наливные ягоды рдеют на снегу.

Я сегодня ночевал с девушкой любимою…

И напоследок вдарили «Снегири» Виктора Королёва.

А щеки словно снегири, снегири, на морозе все горят, все горят.

Кто-то снова о любви говорит уж который год подряд.

А щеки словно снегири, снегири, на морозе все горят, все горят.

Кто-то снова о любви говорит уж который год подряд.

Зашипела пустая плёнка.

— Нда. Пётр Миронович, а вы с этой планеты? — через долгих пару минут стряхнула оцепенение Екатерина III.

— Как это?

— Ну не может композитор писать только шедевры. У вас плохие песни есть? Эту кассету я тоже забираю, скоро ведь День космонавтики.

— Ну, я не совсем композитор. Я скорее поэт. А музыку мы вдвоём с приёмной дочерью придумываем. Я ведь даже нот не знаю, — отмахнулся Тишков.

— Правда, не знаете нот? — все шестеро хором возопили.

— Правда, не знаю. Я напеваю, а Машенька музыку подбирает. Сидим так весь вечер и мучаем гитару, пока не получим приемлемый результат, — сделал вид, что скромно потупился, Пётр.

— Каждый день новую песню? — Екатерина Великая аж со стула соскочила, — Постойте. Вы сказали — приёмная дочь. Сколько ей лет?

— Десять.

— Ни х… себе! — ахнула министр культуры, — Эти песни написал человек, который не знает нот, нигде не учился, ни на какого музыканта, и девочка десяти лет?

— Ну да. Мария Нааб ходит в нашу музыкальную школу. Ну, ещё ведь и аранжировки придумывал Отто Августович Гофман, руководитель нашего симфонического оркестра.

— Почему такие фамилии странные? — скорчила гримасу Фурцева.

— Краснотурьинск — это маленький город на севере Урала. Его строили пленные немцы и трудармейцы из бывшей немецкой республики. Многие остались в городе. Примерно треть населения Краснотурьинска — немцы.

— Интересно, ни разу о таком не слышала. И у вас есть свой симфонический оркестр?

— Вы слышали музыку на кассете. Между прочим, Екатерина Алексеевна, я обещал этим людям, что именно они будут исполнять эти песни по радио и на концертах в Москве. Вот певец, который поёт «Журавлей», «День победы» и «Трус не играет в хоккей», согласился переехать в Краснотурьинск на этих условиях. Если вы заберёте у меня кассеты и отдадите их другим певцам, то это будет нечестно — выходит, я лжец, обманул людей. Коммуниста это недостойно. Придётся написать заявление о выходе из партии, — Пётр это не в запале говорил. Фурцева сейчас могла поломать весь задуманный им план. Он, конечно, может и других песен кучу вспомнить, но эффект уже будет не тот.

— Как вы смеете такими словами разбрасываться! — взревела Екатерина III.

— А что мне делать? Сказать, что министр культуры СССР забрала у меня песни, чтобы раздать их «настоящим» певцам и музыкантом, а вы в своём захолустье не достойны таких песен?

— Да что вы себе позволяете!

— Да что вы себе позволяете? Орёте тут на меня. А ещё коммунист и женщина, — совершенно спокойно, с улыбкой, проговорил, подойдя вплотную к Екатерине Великой, Пётр.

Подействовало. Пару минут она отпыхивалась, но потом всё же взяла себя в руки.

— И что вы предлагаете?

— По радио и по телевизору показывать только тех, кого я разрешу. Всё-таки это мои песни, и я лучше знаю, как их надо исполнять.

— Допустим, но ведь второй мужской голос явно не подходит для некоторых песен. Да и детский, хоть и очень хорош, но тут тоже нужен голос взрослого человека, — ух ты, а ведь не зря столько лет культурой руководит.

— Давайте так поступим. Я вам сейчас называю свои хотелки. Вы их не принимаете, и дальше всё по первому варианту. Или вы их принимаете, и тогда я вам обещаю, что лучшего исполнения не добиться, даже используя все административные ресурсы. И ещё, — остановил снова начинающую вскипать Фурцеву, — Я обещаю вам, что за несколько лет ансамбль «Крылья Родины», который мы сейчас с вами создадим, заработает для страны 320 миллионов долларов и покроет весь кредит на постройку Волжского автозавода.

Молчание. Выпученные глаза у всех присутствующих. Огромные деньги. Где АвтоВАЗ, и где мелкий захолустный Краснотурьинск со своими самодеятельными немцами?

— Говорите ваши хотелки. Выслушаю, не каждый день заводы предлагают, — прямо корёжило Екатерину Алексеевну.

— В Москве живёт начинающая певица Валентина Толкунова, по-моему, она сейчас в ансамбле «ВИО-66». Ещё она учится в Московском государственном институте культуры. Мне нужно, чтобы вы отправили её в понедельник вечером со мною в Краснотурьинск. Ну и чтобы она полетела с радостью, а не под принуждением.

— Почему именно она?