Колхозное строительство 2

Ещё двоих отсеяла из-за внешности — тоже толстые, и голоса слишком оперные, уже не переучить. Осталось четыре — одно контральто и три низких меццо. Хотелось бы контральто. Оказалось, что не получится — а ведь голос у женщины круче, чем у Шер. Валентина Николаевна Левко пришла из любопытства. Она солистка труппы Большого театра.

— Похвастаться пришли? — насупилась Вика.

— Интересная ты девочка. Ходят по Москве слухи, что все эти замечательные новые песни ты придумала, — погладила по голове, как упирающегося котёнка.

— Только музыку.

— Ну да, ну да. И «Танцы на Марсе»? Туда нужен голос?

— И туда не помешает.

— Жаль, что вы не в Москве. Я бы пару песен с вами записала, — а на вполне симпатичном личике нет сожаления. Как же, оперная ДИВА!

— Жаль, что вы не сможете переехать в Краснотурьинск.

— Где это?

— Там, где будут мечтать побывать всякие Паваротти. Хочется «Грэмми»? А победить в Сопоте? Дать концерт на Уэмбли? Вы будете петь для нескольких сотен избранных — а та певица, которую я сегодня отберу, будет петь в той же Венской опере, в лондонском «Ковент-Гардене», в «Ла Скала» для королев и министров, за гонорары соизмеримые с ценой этого здания.

— Да ты Наполеон в юбке, — снова погладила по головке.

— Валентина Николаевна, мне ещё вон тех трёх будущих звёзд слушать.

— Будешь в Москве, звони, — и протягивает визитку. Хайтек. Точно ДИВА!

Прошла на троечку последняя девушка, аспирантка кафедры сольного пения Уральской консерватории имени М.П. Мусоргского.

— Гибалин Борис Дмитриевич, ректор консерватории, — дядечка, всё это время сидевший в последних рядах Камерного зала, подошёл к Марку Яновичу.

— Рад знакомству. Марк Янович Макаревич.

— А можно и мне вашу девочку послушать? — опа, неожиданный поворот.

— А цель какая? — устала Вика.

— Необычная девочка — и, судя по песням, даже не талант, а просто гений. Я со многими композиторами знаком — всегда есть узнавание. Не скажу, что произведения похожи, но есть общие моменты. А тут ни одна песня не похожа на предыдущую, словно их десятки композиторов писали. И ведёт себя Маша как взрослая.

Ну вот. Что там Штирлиц говорил про провал?

— Тут, наверное, Борис Дмитриевич, дело в том, что я песни как таковые не пишу. Пётр Миронович Тишков их сочиняет и мне напевает, а я просто превращаю его хрипы и стоны в музыку. Аранжировку помогает делать Гофман, это руководитель Краснотурьинского Академического симфонического оркестра, — попыталась выкрутиться Вика-Маша.

— Вот! Час от часу не легче. Человек, не знающий нот, сочиняет песни, без преувеличения великие песни. Девочка десяти лет пишет для них музыку. А человек, который нигде не учился музыке, создаёт академический симфонический оркестр в городе, где даже нет музыкального училища. И он без сомнения справляется с аранжировкой! Мне тут Светланов звонил, пообщались, поперемывали вам косточки. Больше всего это похоже на мистификацию, и меньше всего — на правду. Плюс Фурцева, что с вами носится, как с писаной торбой. Даже не чудеса — за гранью. Ойстрах назвал вас троих инопланетянами. Что скажете? — и голову седую набок склонил, руки за спину завёл. Следователь, блин.

— «На Тау Ките
Живут в красоте —
Живут, между прочим, по-разному —
Товарищи наши по разуму».

Высоцкий тоже нигде не учился, даже в музыкальную школу не ходил.

— И это чувствуется. Мелодии простоваты, — не сдавался ректор.

— Борис Дмитриевич, лет тридцать ведь ваша консерватория работает. А ещё есть Москва, Ленинград, Киев. Подскажете дальше? Десятки консерваторий. Десятки тысяч выпускников. Сколько из них стали писать «великие» песни? И сколько «великих» песен написано выпускниками консерваторий? — решила уделать метра «пигалица».

Ректор не сдался.

— Твоя правда, Машенька. Обидно. Может, выход предложишь? — и опять в позу следователя.

— Борис Дмитриевич, Маше десять лет, — попытался защитить девочку Макаревич.

— То-то и оно, уважаемый! То-то и оно! Так есть выход? — отмахнулся как от мухи.

— Борис Дмитриевич, мне на самом деле десять лет. А выход? Может, нужно больше свободы? Разрешить студентам создавать всякие ВИА, театры миниатюр с использованием музыки. Проводить конкурсы на лучшую песню, — Вика пожала плечами.

— Я три дня назад был на репетиции в ТЮЗе — ученик бывший пригласил, он там за музыку отвечает. Они сейчас сказку ставят. Опять вы! И песни хороши. Несколько штук даже не «великие» — следующая ипостась. «На века». Не пригласите в Краснотурьинск на репетицию?

— С удовольствием. Приезжайте числа 7-го мая, на три дня. Увидите и генеральную репетицию, и концерт. А если приедете с мальчиком, лет десяти, с хорошим высоким голосом, то вообще замечательно. Есть несколько песен, а вот исполнителей хороших нет, — Вика вспомнила свою идею поискать «Серёж Парамоновых» в Свердловске.

— Договорились. А сейчас, может, споёте что?

— Слушайте, — Вика села за рояль. Вещь!