Колхозное строительство 2

Звонок телефона достал в ванной. Вымотался за день так, что еле до этой самой ванной и дополз. Включил воду, еле отрегулировал, чтобы не кипяток, но и не «тёпленькая пошла». Привык к шаровым кранам и смесителям. Под шум воды почти задремал. И тут:

— Пап, тебя к телефону. Из Москвы. Армянин какой-то.

Твою ж!

— Скажи, что через пару минут, — просто так ведь армяне из Москвы не звонят. Назревает очередная проблема?

Вот спрашивается, какого чёрта он лезет во все дырки? Мог ведь спокойно писать книги, уволиться и жить припеваючи. Одного Свердловского клада бы хватило. Нет! Вон Брежневых притащил, и все одеяла, которые плохо лежали, на себя натянул. А ведь сколько ещё натянет! Теперь давать задний не получится. Уже в водовороте. Когда был пацаном, довольно часто болел, и всё время задавал себе вопрос: «почему я»? Нет ответа. А сейчас? Можно по-другому? Нет ответа.

Вылез, обтёрся, надел халат и вышел в коридор. Маленькая, чужая двухкомнатная квартира. И в ней три дня жить? Нужно строить дом!

— Алло. Тишков слушает, — телефона во временном жилье не было. Бросили времянку от рабочего — потому, наверное, и дозвонились. Уж больно многим этот номер теперь известен.

— Пётр Миронович, это профессор Аветисян Гурген Арташесович. Не забыли ещё? — с чего бы. Столько совместных планов напридумывали.

— Что-то случилось, Гурген Арташесович? Рад вас слышать.

— У меня всё в порядке. Работаю над осуществлением наших планов. Тут другое, — на том конце замялись.

— Я внимательно слушаю, — поторопил Пётр. Не хватало сейчас ещё и в молчанку играть.

— Пётр Миронович, вы вскользь упомянули, что со всей области, да даже и с соседней переманиваете к себе пчеловодов.

— Точно. Простым почкованием долго получится. Не доживу, — попытался шуткой подбодрить учёного.

— Ага, почкование… У меня знакомый есть. Как-то завязалась переписка, вживую не видел никогда. Он живёт в Курганской области, село Глубокое. Это недалеко от Шадринска. Зовут пчеловода Фёдор Тютин. Он инвалид войны, вместо левой ноги протез. Как с фронта вернулся в 44-м, так пчёлами и занимается. В этом же селе есть у него два друга, оба инвалиды войны. У одного руки нет, второй после контузии оглох, — опять пауза.

— Им нужно чем-то помочь? — блин, ну чего тянет? Холодно с босыми мокрыми ногами стоять в коридоре.

— Тут такое дело, Пётр Миронович. У них выбрали нового председателя. Чуть вперёд забежал. Все трое на пенсии по инвалидности и в колхозе не работают — живут на пенсию, да пчёлки ещё подкармливают. Так вот, новый председатель поставил им условие, чтоб они вместе со всеми ульями вступали в колхоз — а у инвалидов на троих почти триста семей пчёл. Как вам? Тютин и другие ветераны отказались — тогда этот председатель пригрозил, что не разрешит ставить ульи на колхозных землях, а в округе все земли — колхозные! Вот позвонил мне Фёдор и просит помочь. Вы ведь там недалеко. Может, уговорите, так сказать, «артель инвалидов» к вам перебраться? Или на председателя этого повлияете, — опять молчание, — Вот такая у меня необычная просьба в неурочное время. Дело в том, что если перевозить пчёл, то это надо делать прямо завтра. У них со дня на день очистительный облёт начнётся, пчёлкам кишечник нужно освободить. Как температура выше 15 градусов поднимется — поздно будет перевозить.

— Нда. Задачка! Триста ульев — это замечательно. Так ведь эти люди и у меня не захотят вступать в колхоз. Что же мне делать? — стал незаметно для себя вслух размышлять.

— А вы, Пётр Миронович, предложите им жить своей артелью, а мёд и другие продукты просто сдавать частично в колхоз. Они такое предложение сделали председателю, а тот упёрся. Как посетовал Тютин: «В герои на их горбу метит». Так поможете?

— Услышал я вас, Гурген Арташесович. Завтра с утра займусь. От такого подарка только дурак откажется. Спасибо, что позвонили!

— Фу, прямо гора с плеч. Верю, у вас всё получится. Да, Пётр Миронович! Я тут успел связаться с двумя народными целителями. Обещали выделить вам немного снадобья, полученного из личинок пчелиной огнёвки. Я им ваш телефон и адрес продиктовал, так что ждите звонков. Ну, не буду больше мешать. До свидания.

Гудки. Вот ведь энтузиасты! Взвалил чуть ли не среди ночи очень малоподъёмную гору проблем и откланялся. Триста ульев. Это в вагон-то влезет? Или до этого Шадринска гнать два вагона? А размешать людей где? Три дома срочно строить. Пётр набрал номер.

— Марк Янович! Завтра собирайтесь в Курганскую область. Нужно за пару дней перевезти сюда триста ульев и три семьи. Все инвалиды, ветераны войны. Подходите ко мне в кабинет к семи утра. Логистикой будем заниматься, — ну вот, даже полегчало. Пусть ночью не у него одного голова пухнет от неразрешимых задач.

Интермеццо 3