Колхозное строительство 4 (СИ)

— Леонид Ильич, я думаю, что главная вина лежит на Госплане.

— Госплан заставляет Первого секретаря компартии Узбекской ССР воровать?

— Хуже, товарищ Генеральный секретарь. Он заставляет воровать и врать всю страну. Он делает всё, чтобы разрушить нашу экономику.

— Сдурел ты, Пётр Миронович?! — посмотрел затравленно на брошенную в угол пачку.

Миронович? Нехороший знак, но отступать-то некуда.

— Представьте себя на месте Рашидова. Всё, что делает республика, можно назвать одним словом — хлопок. К цифрам сейчас не прикапывайтесь — наугад называю, чтобы не путаться в нулях. Вырастили они в позапрошлом году одну тонну — им Госплан на радостях и поднял план на пять процентов. Нужен ведь стране хлопок! Они поднатужились, согнали всех, и детей, и стариков, площади в городах засеяли, неудобья всякие, и с огромным трудом выполнили. Госплан, опять на радостях, им ещё на пять процентов, а удобрений сельхозхимия недодала, а дождь не выпал, а ветер сухой пятую часть посадок угробил. И это узбеки — у них другая культура, нельзя подводить старших. И орденов охота на грудь, тоже другой менталитет. И денег хочется, в конце концов. А в следующем году Госплан им ещё на пять процентов подымет. И что им делать?

— Ты демагогией, Пётр занимаешься, — ну, снова Пётр. Уже лучше.

— Отойдём на секундочку от узбеков. Другой пример: выполнил токарь Иванов план на 125 процентов, новый резец изобрёл. Хвала ему! Дали небольшую премию, и тут же всему цеху план подняли. Ну, избили они Иванова, а план-то делать надо — поднатужились, сделали, но между собой договорились, чтобы план выполнять только на 100,2 процента. Некуда уже поднимать на старых изношенных станках.

— И что?

— А то, что так по всей стране. Госплан, вечное увеличение плана и планирование от достигнутого не дают воли таким Ивановым. Госплан губит страну. Нужно заморозить все нормы, все планы, и объявить по всей стране, что это минимум на десять лет. За перевыполнение и токарь, и бригада, и цех, и завод, и республика будут получать деньги, а увеличения плана не будет. Есть в моём плане минус — это увеличение денежной массы у населения. Нужно заставить Госплан в первую очередь планировать строительство новых заводов и расширение старых именно в тех отраслях, где производятся товары народного потребления. Кроме того, нужно заставить оборонку делать сковородки.

— Подгорный мне такое не раз говорил, да и Косыгин тоже. А американцы? А НАТО?

— Нужно разделить армию. Одну часть сделать боевой машиной — там должны служить за деньги офицеры и прапорщики, а вторая часть, которая в десять раз больше, будет готовить резервистов.

— Ох и врагов ты себе наживёшь.

— А при чем тут я?! Это все придумали вы, Леонид Ильич.

— Но ведь строим новые заводы, станки новые делаем.

— Естественно. Там нужно создавать настоящие комиссии и поднимать план. Леонид Ильич, вы ведь понимаете, что план нельзя поднять приказом. Нужна малая механизация, всякие электрические отвёртки, шуруповёрты — и нужны новые, более совершенные, приёмы работы. Вот Форд придумал конвейер, и производительность в разы увеличилась. Теперь представьте: стоят два токаря рядом и валы точат. Сначала черновая обдирка, потом один размер, потом второй, потом третий, потом сверловка, потом нарезание резьбы. И всё время нужно перестраивать станок. А если черновую обработку будет делать тот второй токарь, а потом, скажем, резьбу нарезать, то ведь только за счёт этого можно несколько часов сэкономить, на несколько процентов план поднять. Или другой пример: два слесаря меняют колеса на машине. Откручивают одно, ставят, закручивают. Обходят машину по кругу. А если их объединить — один с одной стороны, второй с другой? Гораздо быстрее ведь выйдет. И никаких новых станков в обоих случаях не надо. Просто подумать.

— И что сейчас мешает? — усмехнулся Брежнев

— Госплан и система планирования от достигнутого. Это не выгодно никому.

— А коммунисты? Они-то чего молчат?

— А коммунисты — те же токаря, и именно они били морду Иванову.

— И секретарь парторганизации?

— Хуже, тот в это время пьяный в кабинете секретаршу щупал.

— Ты говори, да не заговаривайся.