Колхозное строительство 6

Гарринча появился на свет в городишке Пау-Гранди в очень бедной смешанной семье с африканскими и индейскими корнями, где был одним из пяти детей. Брат и сестра будущего футболиста умерли совсем маленькими, отец, работавший сторожем на местном заводе, беспробудно пил. Алкоголизм. Он передаётся по наследству. Гены — они не Пети. Сам Мануэл с ранних лет торговал фруктами, собранными в окрестных лесах. Там же он ловил местных птиц — крапивников — из-за которых и получил своё прозвище («гарринча» — это и есть «крапивник» по-португальски). Мальчик рано начал пить и курить (алкоголь он попробовал, по собственному признанию, в 4 года, а в 10 уже пил ежедневно), так и не бросив этих пагубных привычек до конца жизни.

Школу Манэ бросил после четвёртого класса, и приобрёл там замечательные знания: умел читать по слогам и считать до десяти. Даже став взрослым, испытывал трудности в чтении и счёте (денег), что впоследствии привело его к почти полной нищете: каждый считал своим долгом облапошить пребывающую в алкогольном тумане звезду, обсчитывая Мануэла и заставляя его подписывать самые различные документы, которые он не дочитывал до конца. Именно с него, наверное, и пошла мода в фильмах изображать людей, которые, не прочитав контракт, подписывают его, а потом рвут волосы в самых разных, в том числе и труднодоступных, местах.

В шестилетнем возрасте Гарринчу признали инвалидом: он родился с врождённым косоглазием, искривлением позвоночника, смещением тазовых костей, а левая нога была короче правой на 6 см. Хирургическое вмешательство не помогло, и врачи сообщили родителям Манэ (так его называли в семье), что мальчик вряд ли сможет жить полноценной жизнью.

Вопреки этим мрачным прогнозам Мануэл, который в 14 лет устроился помощником ткача на местном производстве, заиграл в фабричной команде.

Поцеловал в макушку футбольный бог этого нескладного юношу с искривлённым позвоночником и вывернутыми под разными углами стопами: одна нога у него смотрела внутрь, другая — наружу.

В течение нескольких лет он с переменным успехом участвовал в различных турнирах и просто матчах. Даже умудрился заработать свои первые футбольные деньги. Однако карьера профессионального футболиста, со строгим режимом и многочасовыми тренировками, не слишком прельщала Манэ, который к 19 годам успел жениться, пережить смерть матери и временами выпивал по бутылке кашасы — «бразильского рома» — ежедневно. Однако и тут футбольный бог приглядывал. Настырные скауты все же уговорили парня попробоваться в несколько профессиональных клубов. Встречали смехом. Провожали хмыканьем, но брать в команду не решались. Помогло только вмешательство бывшего футболиста «Ботафого» Арати, который лично купил парню форму и бутсы, и отправил на просмотр в молодёжный состав клуба. Через три месяца Гарринча стал игроком первого состава «Одинокой звезды» и оставался верен своей команде на протяжении 12 лет.

Жена, обеспокоенная его наивностью в бытовых вопросах, заставила Мануэла нанять финансового консультанта. Представители банка отправились в дом Манэ в Пау-Гранди и не поверили своим глазам. Герой Бразилии и всего футбольного мира жил в настоящих трущобах, небрежно смятые купюры мокли в вазе с фруктами и валялись под кроватью, а обстановка могла вызвать удивление даже у самых бедных обитателей Рио, которые не могли купить билет на матч «Ботафого» и были вынуждены слушать репортажи об играх по общественному радио. Клуб искусно пользовался безграмотностью и наивностью Гарринчи, подсовывая ему пустые контракты для подписи и вписывая в них такие низкие суммы, которые получали игроки резервного состава — при том, что футболист приносил «Ботафого» львиную долю дохода. Когда Манэ публично пожаловался на низкую зарплату и попросил клуб об адекватном контракте, болельщики отвернулись от своей звезды, обвинив футболиста в неумеренной жадности и наемничестве.

Постарел, набрал вес, и кашаса, хоть и звучит красивее, чем водка, дело своё знает туго. Кроме имени ничего не осталось.

Гаринча собирался в Европу. Может там удастся пристроиться. Этого толстячка в костюме и больших очках привела жена. Элза Суарес растолкала пьяного Манэ и вдвоём они что-то пытались ему втолковать.

— СССР? Лев Яшин? Человек-паук? — и снова повалился на кровать.