Колхозное строительство 8 (СИ)

— Не всё ещё, Пётр Миронович. Китайский Флот Северного Моря со штабом в Циндао всеми силами вышел из порта и движется к базе ВВС США Кёнсан. Это одна из самых мощных баз у них, расположена на западе Южной Кореи, у Жёлтого моря, прямо напротив Циндао. На ней размещается 8-е авиационное крыло, также известное под названием «Стая волков». Там им миль триста плыть, но это чуть устаревшая информация — с минуты на минуту доберутся.

— Николай Григорьевич, а что там два моих друга поделывают? Тоже возбудились? — Пётр смотрел на карту. Нет, не усидит спокойно Чан Кайши.

— Ким Ир Сен? Его имеете в виду? Объявлена всеобщая мобилизация. Войска движутся к границе. 38 параллель и так войсками забита. Наши на Дальнем Востоке тоже все в ружьё подняты. А кто второй друг ваш — уж не Чан Кайши ли?

— Он. Что Тайвань делает?

— Нет информации. Как будет новая, сообщу — пока всё, Пётр Миронович. Вам из Москвы не звонили? Я получил приказ: не предпринимать никаких действий. Даже самолёты в воздух не поднимать, чтобы не спровоцировать китайцев. Только зенитчики подняты по тревоге, — и чего он ждёт, чтобы Пётр приказ Гречко отменил? Нет. Может, и правильно. Нужно посидеть у реки и подождать труп врага.

— Спасибо, Николай Григорьевич. У вас своё начальство, выполняйте приказ. Сейчас сам в Москву позвоню.

Не сразу позвонил. Посидел и подумал, ещё раз карту просмотрел внимательно. У Китая ведь три флота. Где Северный и Южный понятно, а Восточный? Защищает Шанхай? Или плывёт к Окинаве?

Американцы тупые. Они думали, что им всё позволят — а тут настоящая война. Сейчас понесут огромные незапланированные потери и впадут в Лейпцигский синдром. А как это иначе назвать? Стокгольмский — это когда заложники начинают сочувствовать террористам, а когда у генералов от бессильной ярости сносит крышу, и они начинают превращать города в кучи щебня, как Лейпциг или Варшаву, при этом ничего не выигрывая в военном плане. И китайцы — не немцы. Что там сказал Мао Цзэдун на праздновании 40-летия Великой Октябрьской Социалистической Революции в 1957 году? Он сказал: «Пусть в ядерной войне погибнет триста миллионов китайцев, зато будет Мировая революция». Нет Мао — так красный маршал такой же отморозок.

Хм, а ведь Хо Ши Мин сейчас ещё жив! Он же, увидев эту вакханалию, тоже перейдёт в наступление. По крайней мере, нужно, чтобы Шелепин ему об этом намекнул. И нужно Шелепину звонить в Индию, Индире Приядаршини Ганди. Пусть лезут в свой белый овраг. Даёшь Аксай-Чин! Самое время.

Шелепин, очевидно, сидел в Москве и только ждал, пока в разгорячённом бредовыми идеями мозжечке Тишкова созреют очередные бредовые идеи. Именно в этот момент позвонил. Ну, по крайней мере, было на то похоже.

— Добрый день, товарищ Тишков.

— Кхм, спасибо.

— Что «спасибо»? — буркнули в столице

— Ну, вы мне пожелали «доброго дня», — вот, даже настроение сразу поднялось.

—Я поздоровался…

— Здравствуйте.

— Хватит дурачиться, Пётр Миронович. В курсе, что происходит?

— Мне генерал Лященко минут двадцать назад рассказал — не знаю, насколько ваши новости разнятся.

— Да, думаю, не сильно. Источник один. Тут такое дело. Мы с Косыгиным и Гречко обсудили твои волюнтаристские идеи. В целом — бред, но вот Индия…

Ага. Есть светлые мысли в пустой казахской голове!

— Слушаю вас, Александр Николаевич.

— Не нужно, чтобы информация до Индиры Ганди дошла от кого-то из членов Политбюро.

— А вы думаете, что они там, в Индии, сами до такого замечательного шага не додумаются?

— Конечно, додумаются — но если будут знать, что СССР их поддержит на Международной арене и продаст оружие, то они не только додумаются, но и начать могут.

— И…

— Тряхните связами. Де Сика, Бик, кто ещё у вас там есть.

— На сколько миллионов рублей? Кредит или наличка? Или что?

— Очень хотелось бы деньги, но кредит — тоже неплохо. Отдавать хлопком.

— Полностью поддерживаю. Хорошо, Александр Николаевич, я позвоню и Бику, и де Сике. Непонятно только, почему это не может сделать наш посол, или там посол Болгарии? — на самом деле, что-то темнит Вождь.

— А потому, что потом, как заварушка закончится, начнётся большой разбор полётов. И нужно, чтобы наши уши там не торчали.

— Неубедительно. Один чёрт ведь, где-то протечёт.

— Ну, догадки к делу не пришьёшь. Это не пакт Молотова-Риббентропа.

— Есть здравое звено в ваших мыслях. Всё понял, товарищ Генеральный секретарь. Звоню во Францию.

Событие одиннадцатое

— Какое красивое колечко, и как оно гармонично смотрится на пальце…

— Придурок, брось гранату!

По радио бросили вещать, и целый день гоняют военные и революционные песни. В Реальной истории балеты Чайковского показывали — тут вот песни поют. И всеми силами, не ходи к семи гадалкам, глушат «Голоса Америки» и всякие «Свободные Европы» с «Немецкими Волнами». Чего скрывать от народа? Наоборот, нужно устроить прямой эфир умных политологов. Ну, нет ещё их — так пусть всякие бывшие и нынешние послы упражняются в остроумии, да телефонные звонки ещё от народа принимать.