Колькина тайна

— А правда, оставайся у них! — обрадовался комендант и снова обтер потное лицо большим клетчатым платком. — Как хорошо все устроилось! Правда, Муза Панкратьевна?

Муза Панкратьевна ушла в свою комнату.

— Чего стоишь, раздевайся! — Федя поднял чемодан. — Хочешь есть? Я суп грею.

— Да я не хочу, — отнекивался Гаврила.

Мальчик не стал слушать парня. Достал тарелки, ложки, нарезал хлеб.

— Садись. У нас суп сегодня перловый, вкусный!

Мать Феди, Мария Викентьевна, пришла с работы, когда обед был окончен. Федя мыл тарелки, а Гаврила, перебросив полотенце, готовился их вытирать.

— Мама, у нас новый жилец.

— Выходит, пополнение, — сказала Мария Викентьевна, оглядывая широкоплечего парня с черными щетинистыми волосами, и виновато улыбнулась. — Тесно у нас, койку негде поставить!

— Федя уговорил у вас остаться. Если разрешите, я немного поживу. Комендант потом найдет квартиру.

— Мам, а мы вместе будем спать. Кровать широкая. Сама говорила, что я катаюсь на ней.

Скоро Федя почувствовал, что с вселением Гаврилы изменилась его жизнь. Новый жилец стал для него старшим товарищем.

Но Коржиковы были недовольны. Каждый раз, когда Гаврилы не было дома, Муза Панкратьевна недовольно ворчала:

— У вас и так повернуться негде, а еще жильца пустили. Зачем он вам? Все равно деньги за койку не платит. А может быть, получаете?

— Муза Панкратьевна, зачем вы так? — робко заступалась за Гаврилу Федина мать. — Не на улице же жить ему зимой.

— Сами из милости поселились в квартире.

Зима вступила полностью в свои права. Дни стояли морозные, ветреные. Солнце садилось в красных закатах. Дорогу в степи переметало, но шоферы продолжали вывозить из глубинок зерно на элеватор.

Гаврила в гараже ремонтировал старую автомашину. С работы приходил поздно и долго отмывал грязные руки.

— Гаврила, наверное, холодно работать? — часто спрашивал Федя. — Сегодня двадцать пять градусов. Сам термометр смотрел, он у нас на школе висит.

— Не жарко, — шофер зябко тер руку об руку. — Вчера пока гайки прикручивал, все пальцы отморозил. Надо что-нибудь придумать!

Федя заинтересовался. Он принимался строить разные планы, стараясь представить, что сделает Гаврила. И каждый вечер задавал ему один и тот же вопрос:

— Придумал?

— Нет еще, ничего не сообразил, — парень застенчиво улыбался и краснел.

Однажды Гаврила открыл свой фанерный чемодан. В нем лежали пара белья, серый растянутый полушерстяной свитер и несколько книг, старательно обернутых газетами.

— Интересные? — не утерпел Федя и потянулся к книгам.

— Учебники. Когда из школы механизации уезжал, все свои книги библиотеке подарил. Сейчас мне для занятий одни учебники нужны. Плохо, что здесь нет вечерней школы. Хоть в Степняк переводись.

— Уедешь? — с испугом спросил Федя и подался вперед.

— А что делать? Все свое время расходую зря. Ты книгу про охоту читаешь, это пустое. Надо больше тебе в задачник заглядывать. Лишний раз позаниматься никогда не грех. Да ты что нос повесил? Я ведь не завтра уезжаю!

Гаврила взял учебник по литературе для восьмого класса, удобно устроился и принялся читать.

Феде хотелось поспорить с Гаврилой, заступиться за книгу Аксакова. Но у него не хватило решимости оторвать его от чтения. Он долго ходил из угла в угол, не зная, чем ему заняться. Потом достал из-под кровати сумку со своими учебниками и тетрадями и прочитал заданный урок, чего почти никогда не делал дома.

С того дня так и повелось. Шофер после ужина доставал свои учебники, а рядом садился заниматься Федя.

— Поздно мы, брат, с тобой засиживаемся, — сказал однажды Гаврила и озабоченно посмотрел на мальчика. — Мать, наверное, спать хочет. Бедная, за день как намается. Надо будет что-нибудь сочинить!

— Ты уже раз придумал, — недоверчиво сказал Федя и засмеялся.

— Придумаю, — упрямо сказал Гаврила.

Прошло больше недели, и Федя совсем забыл об этом разговоре. Не вспоминал о нем и Гаврила. Но однажды он пришел с работы с большим свертком и, подмигнув, сказал:

— Забыл?

— Что там?

— Угадай. — Парень осторожно принялся развертывать бумагу.

Федя увидел электрическую лампу с алюминиевым отражателем.

— А пружины зачем?

— Понимать надо! — Гаврила нажал пружину, и цепкие лапы обхватили спинку стула. — Теперь будем свет раньше гасить: пусть мать спит.

— Можно, я попробую? — восторженно спросил Федя.

— Попробуй!

При новой лампе приятели занимались дольше обычного. Федя успевал сделать все уроки.

На другой день к ним под разными предлогами несколько раз заглядывали Алла и Муза Панкратьевна. Наконец пожаловал сам Роман Петрович. Он мягко ступал в больших растоптанных валенках.

— А ну, покажи, что ты тут смастерил? — Роман Петрович нажал пружину, снял лампу. — Аллочке понравилась она. Сам сделал? Я у тебя ее беру. Четвертак получишь!

— Лампа нам самим нужна, — резко сказал Федя.

— Молчи, двоечник! Если бы с тобой Алла не занималась, что бы ты делал? — грозно прикрикнула Муза Панкратьевна.

— А сколько она занималась? Один раз. Мне Гаврила больше ее помогает, — не выдержал Федя. — Были двойки, но я их уже исправил!

— Пусть хозяин скажет! — требовательно сказал Роман Петрович.