Коллапс. Гибель Советского Союза

Достигнув политических целей в Политбюро, Горбачев отправился в Красноярский край в Центральной Сибири. Он осмотрел промышленные объекты на огромной территории – размером с Францию и Испанию, вместе взятые, посетил заводы по производству никеля, молибдена и платины. Гигантские предприятия демонстрировали низкую эффективность, их рабочие страдали от нехватки жилья и перебоев с продовольствием, а также от техногенных экологических катастроф. Поездка укрепила Горбачева во мнении, что главная причина бед – партийное управление экономикой. На встрече в Норильске с рабочими крупнейшего в мире завода по выпуску никеля он призвал их избрать руководителей, которые им нравятся и которым они доверяют. Но при этом Горбачев хотел призвать воздержаться от эксцессов и привел пример: один рабочий, по его словам, прислал ему письмо с предложением дать команду «Огонь по штабам!» Это был лозунг Мао Цзэдуна во время Культурной революции. Внезапно публика восторженно заревела: «Правильно!» Горбачев, оторопев от такого настроя толпы, ответил, что повторение опыта Китая чревато катастрофой. Он вернулся в Москву, убежденный, что начинать политическую реформу нужно как можно скорее. Только откровенное обсуждение со съездом проблем Советского Союза позволило бы направить растущий накал народного недовольства в конструктивное русло^[104].

30 сентября после получасового обсуждения Пленум ЦК КПСС утвердил все политические реформы без возражений. После небольшой дискуссии делегаты одобрили желание Горбачева возглавить будущий Верховный Совет, оставаясь при этом лидером партии. Таким образом партийная элита дала зеленый свет самой радикальной смене политического режима со времен Сталина^[105].

Горбачевские реформы 1987–1988 годов стали результатом провала предыдущих преобразований, разочарования «шестидесятников» в партийно-государственной бюрократии и идеологических мечтаний небольшой части партийных аппаратчиков-реформаторов. Однако Горбачев допустил исторический просчет. В конце 1988 года он приступил к демонтажу партийного аппарата, единственного инструмента, способного удержать под контролем реформы и всю страну. Его диагноз оказался неверным. Партийная бюрократия, которую он рассматривал как главное препятствие на пути модернизации и оживления советского социалистического проекта, предпочитала консервативные и поэтапные реформы, оставаясь при этом послушным инструментом в руках лидера страны. Ошибочная децентрализация экономики наряду с другими промахами внесла сумятицу в экономику и финансы. Более того, «демократический социализм», как и предостерегал Андропов, был крайне опасным экспериментом в стране, никогда не знавшей демократического правления. Перестройка, какой ее замыслил Горбачев, не могла преуспеть. Напротив, она ввергла Советский Союз в экономический хаос и сделала его мишенью политического популизма и национализма.

Глава 2

Освобождение

Опыт учит, что наиболее опасный момент для плохого правительства – это обычно тот, когда начинаются реформы… Зло, которое терпеливо сносилось как неизбежное, кажется нестерпимым, едва лишь приходит мысль от него избавиться.

Алексис де Токвиль.

Старый порядок и Революция, 1856

ГЛОБАЛЬНАЯ МИССИЯ

7 декабря 1988 года Горбачев выступил на Генассамблее ООН в Нью-Йорке, чтобы объявить о намерении вывести полмиллиона советских военных из стран Восточной Европы. Он также заявил об освобождении почти всех политических заключенных. Но главной сенсацией стало изложенное в речи новое мировоззрение. Горбачев предложил мировой порядок, основанный на «общечеловеческих интересах» сотрудничества и интеграции. Это означало отказ от противостояния Советского Союза и США и их союзников, а также от марксистско-ленинского мировоззрения, построенного на «классовой борьбе» и неизбежности победы коммунизма. Генсек призвал отказаться от любой формы применения силы в международных делах. По сути, глава СССР предложил западным государствам прекратить холодную войну и выразил готовность вступить во все международные организации, созданные США и его союзниками. Черняев, основной составитель речи Горбачева в ООН, считал выступление не только идеологической революцией, но и возможным прощанием «со статусом мировой сверхдержавы»^[106].