Коллапс. Гибель Советского Союза

Речь Горбачева была развитием того, что он с 1986 года называл «новым политическим мышлением». Она стала воплощением и самонадеянности человека, считавшего себя революционером ленинского масштаба, и удивительного идеализма, и категорического неприятия военной конфронтации. В сравнении с циничной сталинской «реальной политикой», хрущевским балансированием на грани войны и брежневской «разрядкой с позиции силы» речь Горбачева была фантастическим разрывом с логикой холодной войны. Это была не хитроумная маскировка вынужденного советского отступления, не геополитический маневр, как утверждали многие на Западе, а осознанный выбор в пользу нового мировоззрения, отвергающего и марксизм-ленинизм, и опору на советскую геополитическую мощь. Такой масштабной заявки на новизну история международной политики не знала, пожалуй, с тех пор, как президент США Вудро Вильсон провозгласил знаменитые четырнадцать принципов в конце Первой мировой войны. Именно это мировоззрение сделало Горбачева, а не Рональда Рейгана и других западных руководителей, по-настоящему ключевой фигурой в прекращении холодной войны.^[107]

С начала 1986 года кремлевский лидер работал над тем, чтобы покончить с ядерным противостоянием СССР и Соединенных Штатов и тем самым уменьшить страшную угрозу, исходящую от ядерного оружия. Чернобыльская авария неожиданно сделала эту задачу приоритетной. После того как Горбачев полностью осознал значение катастрофы на АЭС, он предложил Рейгану внеплановую встречу в верхах, в исландской столице Рейкьявике. Встреча состоялась в октябре 1986-го. Горбачев удивил американского президента и его советников, предложив сократить половину советского стратегического ядерного арсенала в обмен на пропорциональные американские сокращения и запрет программы СОИ. Тогда же Горбачев стал понуждать советских военных отказаться от доктрины упреждающего ядерного удара и перейти к принципу «стратегической достаточности»^[108].

Чтобы остановить гонку ядерных вооружений, считал Горбачев, важно пойти на численные сокращения носителей ядерного оружия. Как и Андропов, генсек понимал, что Советский Союз невозможно модернизировать в условиях конфронтации с Западом. Первый проект «нового мышления» генсек озвучил на встрече с коллегией высших советских дипломатов в МИДе в мае 1986 года. Его основная мысль заключалась в том, что администрация Рейгана пытается истощить СССР в затратной гонке вооружений. «Советская внешняя политика, – убеждал Горбачев, – должна облегчить бремя военных расходов, сделать все, что в ее силах, чтобы ослабить тиски расходов на оборону»^[109]. В разговорах в Политбюро, Совете обороны и с главами зарубежных держав советский лидер многократно высказывал озабоченность по поводу американского намерения «измотать СССР» новой гонкой вооружений. Он говорил, что пора перестать гнаться за паритетом с США и что нужно сосредоточиться на внутренних реформах. В 1987 году Горбачев и Рыжков впервые обязали руководителей советской военной промышленности начать «конверсию» – переориентацию части производственных мощностей с военной продукции на производство потребительских товаров^[110].

Однако американское силовое давление на СССР продолжало сковывать советских реформаторов. Администрация Рейгана отличалась от прошлых администраций тем, что хотела вернуться на позиции силы, стремилась как можно больнее ущемить экономику и финансы СССР. Программа СОИ, в случае ее реализации, означала бы конец ядерной стабильности и опасную возможность нанесения первого удара. Эксперты и руководители подразделений и институтов советского военно-промышленного комплекса (ВПК) предлагали выделить дополнительные миллиарды из бюджета на нейтрализацию американской угрозы. Кроме того, из-за американских санкций доступ СССР к научно-технологическим ресурсам передовых западных стран был даже более ограничен, чем в 1960-е годы, до разрядки. Американское правительство контролировало советский импорт технологий с помощью Координационного комитета по многостороннему экспортному контролю (КОКОМ), куда входили Канада, страны Западной Европы, Япония и другие союзники США. Администрация Рейгана пыталась блокировать поставки в СССР западного оборудования для завершения постройки трубопровода, который мог доставлять советскую нефть из Западной Сибири в Западную Европу. В 1987 году, когда японская корпорация Sonyba согласилась продать Москве современные компьютеры, Вашингтон заставил японцев аннулировать уже подписанный контракт^[111].