Колледж МПС

Увидев, что я немного устала, посадила на завалинку. Привалившись спиной к бревенчатой стене, я сидела, с удовольствием щурясь на слишком яркий свет.

- Ты такой милый, - прошептала девочка, прислонившись ко мне, начала гладить по голове, почёсывая за ушком. Внутри меня родилось мурчание. Даже не ожидала, что могу так. Однако мне было приятно, и девочке возле меня, тоже.

- А ты знаешь, что кошки своим мурчанием лечат? – засмеялась колокольчиком Купава.

Где-то я слышала об этом, что звуки, издаваемые кошками, благотворно действуют на человеческий организм. Но то, что я сама кошка, не укладывалось в моей кошачьей голове.

- Вот и всё… Вася. Пора мне, - с сожалением вздохнула Купава. – Ты будешь скучать по мне? – я кивнула, с готовностью.

- Я попробую прибежать к вечеру. Тебя же купать ещё надо, потом повязки менять!

Мне стало радостно, что эта девочка ещё прибежит ко мне. Я проводила её до калитки. Она помахала мне, подхватила корзинку и скрылась в лесу.

Вышла бабушка, окликнула меня на процедуры. Опять дала выпить вонючее зелье и уложила спать.

- Спи, я схожу в лес, чего-нибудь насобираю. Грибочков, корешков.

Мне ничего не оставалось, как уснуть, потому что после бабкиного зелья тянуло в сон со страшной силой.

Бабушка ушла, а мне приснился странный сон, что я проснулась… Нет, проснулся!

Прислушался. Под полом явно шуршала мышь! Я тихо поднялся, встал на четвереньки и снова прислушался. Рубашка мешалась, волочась подолом по полу. Я решительно избавился от неё, бросив на лавку, тихонько обошёл горницу, потом выскользнул на двор, осторожно обошёл, пока не увидел лаз в подпол. Ловко просочился внутрь. Замер, привыкая к полутьме, насторожил уши. Ага! Вот она! Шажок, ещё шажок. Хвост дёрнулся и спугнул мышь. Она побежала в сторону, я протянул когтистую лапу и прижал зверька к земле. Потом поднёс трепыхающуюся добычу к лицу. Маленькая какая! Но, может, не одна? Разорвав добычу, с наслаждением стал жевать вкусное мясо.

Следующую мышь я нашёл на сеновале. Посмотрел на лес, но вспомнил, что девочка мне запретила туда ходить. С сожалением вздохнул, осмотрел ещё раз ограду. Нашёл несколько норок, но мыши затаились. Нашёл кадушку, наклонился над ней, начал лакать воду. Рассмотрел себя. Симпатичное лицо, с ушками на макушке, огромными круглыми глазами с вертикальными зрачками. Красавец! Хоть и похож слегка на девочку. Фыркнул и побежал отдохнуть. Вспрыгнув на лавку, свернулся клубком и мгновенно уснул.

Разбудила меня бабушка.

- Ты чего, голышом валяешься? – я повернул к ней голову, - Да ты весь в крови! Мышковал, что ли? Умница! – бабушка погладила меня по голове, я от удовольствия зажмурилась, - Только умываться надо всегда после охоты. Иди, умойся! – я сладко потянулась, изгибаясь, как кошка, потом вскочила и, забыв одеться, побежала к умывальнику.

Потом попробовала пометить дерево, как мальчишки. Получилось! Может, себя уже мальчиком называть? Радостно прибежала домой.

- Оденься, - велела бабушка, - не в лесу. Неудобно в рубашке бегать, что ли? – и сама себе под нос сказала: - Ладно, поищу тебе что-нибудь. А пока суп сварю. Будешь суп? Знаю, будешь! На поправку пошёл, сейчас кушать будешь, что ни дай!

Бабушка разожгла огонь в печи, а я, не в силах усидеть на лавке, начала осматривать избу. Всё мне было интересно. Под лавку заглянула, выволокла старые сапоги, обулась. Но они были такие высокие, и огромные, что, сделав пару шагов, грохнулась. Бабушка обернулась и рассмеялась.

- Ну, ты поглянь! Кот в сапогах! – помогла мне подняться, вынула из ботфорт.

Сапоги мне не понравились, я решила изучить, что стоит на полке, пока бабка не видит.

Там стояли какие-то туески из берёзовой коры. Пахло восхитительно. Особенно один из них. Подцепив когтем крышку, открыла, но не удержала, и банка упала на пол, рассыпав содержимое.

- Ах ты, проказник! – закричала бабушка, - Валерьянку нашёл! А ну, брысь! – она стукнула меня по заднему месту чем-то твёрдым, и я, с мявом, задравши хвост, выскочила из избы во двор.

- Вот там и сиди, жди, пока не позову! – крикнула вслед бабушка, потом ушла, ворча что-то и собирая рассыпанные корешки.

Я погладила пострадавшее место и уселась на завалинку, опасливо поглядывая на дверь.

Потом моё внимание привлекла птичка, неосторожно усевшаяся на плетень.

Мой хвост забил тревогу. Я соскочила с завалинки и метнулась к птичке.

Промахнулась. Перелетела через плетень и зацепилась рубашкой за кол, больно поцарапав бок. Повисла, оглашая окрестности громким рёвом.

- Да ты посмотри на него! – ругалась бабка, подходя, - На минуту одного нельзя оставить! Зачем ты сюда залез? Оставить тебя здесь висеть, что ли?

Я возразила, разоравшись.

- Опять бок поцарапал! Горе ты моё, вот Купаве расскажу! – я моментально заткнулась.

- А, боишься! Правильно делаешь! Эта девочка умеет с непослушными котятами управляться, всяко лучше меня.

Освободив меня из плена, сняла окровавленную рубашку.

- Ладно, побегай так, удобней, всё-таки. Загорай, а то бледный какой-то. Постой здесь, царапину смажу.