Колледж Некромагии. Самый плохой студент

– И мою дочь тоже? – выдавил герцог.

– Дочь? Какую дочь? Впервые слышу! – отмахнулся проректор. – И где доказательства?

– Не прикидывайтесь глупее, чем вы есть на самом деле, господин Гордич, – пра Михарь не дал герцогу времени на ответ. – Любка Сбыхова-Грозницкая, известная вам как «пра Добраш», преподаватель экзорцизма, уже нами арестована и начала давать признательные показания.

Герцог Ноншмантань покосился на инквизитора, но вслух ничего не сказал.

– Лжете, – скривился ректор.

– Верить или нет, ваше право.

– Вы ничего не докажете!

– Все так говорят, – отмахнулся пра Михарь. – А потом попадают в подвалы Инквизиции и внезапно понимают, что им есть, что сказать. У нас, господин Гордич, говорят все. Даже глухонемые!

– Вы не посмеете… вы знаете, кто я такой?

– Подозреваемый. Пока только подозреваемый, но в таких преступлениях, которые дают мне право задержать вас до выяснения, – сурово сдвинул брови инквизитор.

– Это произвол! И насилие!

– Произвол и насилие – то, что вы учинили над моим сыном, – процедил герцог. – И моей дочерью. А все остальное – лишь закономерный результат ваших действий!

– Действия? – зло прищурился ректор. – Я всего лишь воспользовался случаем! Это все она, та женщина, Сбыхова! Она горела жаждой мести, мечтая сровнять этот Колледж с землей, и я решил ей помочь. Я только хотел немного усугубить ситуацию, чтобы все стало серьезнее, чтобы сильные мира сего обратили внимание на этот рассадник черной магии! Я не хотел смерти вашему сыну, поверьте! Но мальчишка обещал меня выдать. Он не желал просто сыграть роль без вести пропавшего, он… он мог все испортить…

– И вы заставили его замолчать, – прошептал герцог, – другим способом! Валентин был слишком честен и благороден для того, чтобы участвовать в ваших махинациях… А моя дочь? Ее-то за что? Она ведь даже… – он оборвал сам себя.

– Я хотел… обезопасить себя на случай…

Инквизитор еле успел перехватить руку герцога, занесенную для удара.

– Не так, – процедил он. – Он этого не заслуживает.

– Вы правы, пра Михарь, – Ноншмантань стиснул зубы так, что все услышали их скрежет. – Оставляю вам…этого субъекта. А меня простите. Я должен идти к своим… к молодым людям.

Когда они остались одни, Святомир Гордич взглянул на инквизитора:

– Неужели вы, служитель богов, будете это терпеть? Неужели этот рассадник некромантии будет существовать? Его давно надо было прикрыть! От него зараза расползается по всему миру! Некромантия стала частью нашей жизни! Я не удивлюсь, если скоро при королевском дворе будет введена должность придворного некроманта! А что дальше? Некромант на троне? Армии упырей и восставших мертвяков, марширующие по земле? Это надо остановить! Вы понимаете?

– Понимаю, – кивнул пра Михарь. – Но Колледж Некромагии выпускает и не только потенциальных Темных Властелинов. Я вот тоже, например, когда-то закончил этот Колледж. И мне, знаете ли, неприятно, когда так резко отзываются о моем любимом учебном заведении!

Ректор Университета богословия коротко взвыл и уронил голову на руки.

Последняя свеча догорела и погасла, пустив напоследок сизую струйку дыма, и Марфа Скруль осталась в темноте. Но глаза знахарки к тому времени привыкли к мраку, и она осталась сидеть, не шевелясь, не сводя глаз с белевшего во мраке лица дочери, касаясь пальцами ее руки, лежащей на одеяле и слушая ровное дыхание девушки. Она боялась пошевелиться, боялась издать хоть звук. Боялась даже сомкнуть глаза.

С того самого часа, когда за нею приехал сам управляющий герцога, Людин Траст, и привез сюда, в этот дворец, в комнату, где спала ее дочь, знахарка пребывала в твердой уверенности, что ей все мерещится. И только спящая девушка была реальностью.

Послышались шаги. Скрипнула дверь, на пол лег светлый прямоугольник, на фоне которого показался темный силуэт мужчины.

– Ты не спишь? – он прекрасно видел в темноте сидевшую у постели женщину.

Марфа облизнула губы. Горло перехватило. Она не могла издать ни звука, и только покачала головой.

Мужчина сделал шаг в комнату.

– Почему ты сидишь в темноте?

Женщина робко шевельнула губами:

– Мне… и так хорошо…

– Не могла позвать слуг, чтобы заменили свечи?

Он ненадолго вышел, после чего вернулся с большим подсвечником, в котором горели пять свечей. Поставил его на стол рядом с постелью, при его свете внимательно посмотрел на женщину.

– Так-то лучше.

– Не надо, – Марфа бросила в его сторону взгляд и быстро отвела глаза, снова уставившись на лицо дочери.

– Как она? – мужчина и не думал уходить.

– Спит. Теперь уже просто спит. Тише!

Он приблизился, встал за левым плечом. Марфа всем телом ощущала его близость. Она попыталась отодвинуться, но властная рука легла ей на плечо, предупреждая любые движения.

– Почему ты не сказала мне ничего?

– А зачем? – она пожала плечами. – Разве это могло что-нибудь изменить?

– Многое. Подумать только, у меня есть дочь, – герцог Ноншмантань через голову знахарки посмотрел на спящую девушку. – Она знает?

– О тебе? Нет. Раньше – нет. Теперь – не знаю…

– Почему? Что хорошего в молчании?