Коллективная вина. Как жили немцы после войны?

Далее, нужно внушить восточноевропейским государствам и ГДР уверенность, что им не угрожает никакая опасность с Запада. Эти государства хотят сохранить у себя коммунистическую форму экономики; пусть каждое по-своему, но они не станут союзниками капитализма против России.

Нынешние разговоры о «малых шагах» к сближению (с восточноевропейскими странами), за которыми якобы последуют «средние шаги», – пустое дело. Такой болтовней хотят показать, что уже вступили на этот путь. На самом деле это не так. Важно принять принципиальное решение, за которым последуют успешные действия.

При наличии доброй воли мы могли бы установить дружественные отношения с государствами Востока. Пройдет время, и, если мы будем проводить иную, убедительную политику, они проникнутся доверием к нам.

7. Неразрешимой остается пока лишь одна проблема. Западный Берлин и Федеративная Республика никогда не признают берлинской стены. Она может исчезнуть лишь в том случае, если станет ненужной.

8. Шансы на укрепление мира необычайно возрастут, если мы признаем существующие факты и сделаем соответствующие выводы, причем не остановимся на полдороге, а сделаем это принципиально и до конца. Наши теперешние притязания и требования могут оказаться роковыми для дела мира. Они внушают растущие опасения, учитывая одержимость немцев и их военную мощь. Кто не довольствуется тем, что у него есть, тот предстает перед всеми как враг мира, и он действительно является врагом мира. Если же несомненным реальным фактом станет иная Германия, то мы сами будем более свободными, исчезнут причины враждебности к нам, и в Европе будет обеспечен мир.

Говорят, что стремление к воссоединению – это факт, что весь народ хочет его. Но если проявить благоразумие, то можно изменить и то, что рассматривается как желание народа, и мнение политиков. Одного лишь благоразумия недостаточно в другом – для изменения таких реальностей, как географическое положение, владение большими территориями, наличие полезных ископаемых, численность населения, фактическое обладание атомным оружием.

Говорят также, что и реальность стремления русских не допустить воссоединения и изменения границы по Одеру-Нейсе – дескать, всего лишь фактор стремления.

Его-де можно изменить, если русские проявят то, чего требуют от нас, то есть благоразумие. Нужно лишь проявить настойчивость: русские станут благоразумны, если мы настоим на своем. Но ведь коренное различие состоит как раз в том, что русские хотят сохранить существующие границы, а мы – изменить их. Одни хотят сохранить за собой то, что имеют, а другие – получить то, чего у них нет. В нынешней международной обстановке условием сохранения мира является признание статус-кво. Не признавать его – значит угрожать миру.

Утверждая, что мир в Европе может быть обеспечен лишь при условии воссоединения, в сущности, выдвигают требование, создающее угрозу миру. В прежние времена можно было в любой момент прибегнуть к войне. Ныне война стала невозможной по морально-политическим соображениям. Это в корне меняет дело.

Политики, выступающие за воссоединение Германии, рассчитывают на помощь союзных западных держав, хотя такая помощь бессмысленна, и западные союзники в действительности не могут оказать ее. Если союзники до сих пор, казалось, и признавали боннское требование восстановления границ 1907 года, то это был жест вежливости, поскольку союзники понимают, что такая цель абсолютно недостижима. Рассчитывать на формулу «только на основе мирного договора» – значит делать ставку на невозможное и пестующее дело. Однако в последнее время союзники начинают проявлять недовольство. Судя по всему, на нас будет оказан нажим, и Федеративной Республике придется в один прекрасный день уступить, иначе она будет полностью изолирована, и ее сочтут опасным нарушителем мира, препятствующим разрядке напряженности и миру во всем мире.

Министр иностранных дел Шредер недавно сделал характерное заявление: «Идея мира оттеснила на второй план проблему воссоединении. Становится все труднее проводить политику воссоединении…». На это можно ответить: а разве воссоединение важнее, чем мир во всем мире? Когда обеспечение мира ставится в зависимость от воссоединения, стремление к воссоединению становится угрозой миру. «Воссоединение в условиях мира и свободы» – это всего лишь слова. Они таят в себе угрозу миру. Мы не должны заниматься самообманом: требование воссоединения – враждебный акт в глазах Востока. Можно ли ожидать или требовать от Востока, чтобы, несмотря на события прошлого и на голоса, раздающиеся сейчас у нас, он не испытывал чувства опасения перед Федеративной Республикой, которая к тому же не изменяет коренным образом своей политики в отношении государств Востока? Если я устроил завал на своей дороге, то мне придется и убрать его – иначе я не смогу идти.

Политика, в основе которой лежит требование одновременно мира и воссоединения, напоминает поведение ребенка в магазине: ему хочется и пряник получить, и пятак не истратить.