Коллективная вина. Как жили немцы после войны?

В Федеративной Республике стремление к абсолютному суверенитету порождает противоречие. Ввиду существующей международной обстановки такая национальная политика, возводящая свою нацию в абсолют, выглядит как самоубийство. Ей не свойственно то величие, которое было характерно для нее когда-то, в период освободительных войн. Она тщеславна и неправдоподобна, основана на методах и представлениях общества, ушедшего в прошлое. То, что когда-то было элементом общественного сознания, теперь должно быть отброшено.

12. Отношения с Америкой имеют абсолютный приоритет перед отношениями с Францией. Аденауэр заблуждался, заявляя: в вопросе об Атлантическом пакте нет разногласий, но для нас необходимо, чтобы договор о дружбе с Францией был не пустой бумажкой, чтобы он претворялся в жизнь, потому что Франция наш сосед, и поэтому у нас общие интересы в вопросах обороны. Так может говорить только политический деятель, который рассматривает государства в духе XIX века, как фигуры на шахматной доске. Это вызывает всеобщее недоверие. Америка отвергает политику де Голля, как проникнутую духом националистической романтики, суетного тщеславия, опирающуюся на ничтожную фактическую силу. В результате, когда речь идет о разумных мерах, имеющих жизненно важное значение для Запада, возникают постоянные трудности. Невозможно идти в ногу с де Голлем и одновременно поддерживать отношения взаимного доверия с Америкой. Атлантический пакт – это союз европейских государств с Америкой, признающих ее фактический приоритет. Невозможно ставить на одну доску союз с Америкой и союз с Францией. При любых разногласиях Америка должна иметь для нас приоритет. Только при таком условии она будет доверять нам. Но речь идет не о французском народе, а о политике де Голля, стоящего в настоящий момент у власти. Точно так же и Аденауэр, пока он находился на своем посту, не выражал волю немецкого народа, якобы известную ему, а проводил свою собственную политику. Речь идет не о воле французского или немецкого народа, а о внешней политике, с которой им приходится мириться, даже если политика де Голля наносит внешнеполитический ущерб Франции, а политика Аденауэра, с тех пор как он отвернулся от США, – Федеративной Республике.

Блеф де Голля, делающего вид, будто он может защитить нас своей маленькой бомбой, смешон. Можем ли мы отказаться от гегемонии США, единственной гарантирующей нам действительную защиту, в пользу гегемонии де Голля, считающего ошибкой то, что Германии разрешили вновь вооружиться?

Мы существуем благодаря США, которые многое сделали для нас и поэтому заслуживают, чтобы мы были верны им. Мы не можем допускать двойственности в своих действиях и не должны мириться ни с чем враждебным США. Мы не можем одинаково относиться к США и Франции: прежде всего – США, а затем уже, в рамках американской гегемонии, – дружба и союз с Францией. Неизбежная альтернатива такова: либо безусловная гегемония и защита со стороны США, либо нет. Мы можем либо завоевать доверие, либо, проводя непоследовательный курс, потерять всякое доверие и оказаться изолированными.

Аденауэр, который, как и многие другие старые политические деятели, не только мыслил категориями кайзеровских времен, но и был искусен в уловках, необходимых для прихода к власти в парламентском государстве, и который судил о вещах с позиций тех времен, говорил об «окружении Германии». В чем тут дело? До 1914 года это окружение было порождено тревогой в связи с действиями мощной военной державы, чье заносчивое правительство допускало оскорбительные выпады в отношении всех других держав. Теперь же оно является естественным результатом невозможности принимать всерьез иллюзорную внешнюю политику федерального правительства – никто не хочет связывать себе ею руки. Федеративная Республика сама изолирует себя, ее никто не окружает. Поэтому, хотя западные державы и признают вежливо – это им ничего не стоит – мнимые законные притязания немцев, дальше этого дело не идет. Они ничего не хотят предпринять для воссоединения и восстановления старых границ, так как не могут здесь ничего поделать, а любые действия в этом направлении представляли бы собой угрозу миру, сохранение которого важнее всего прочего.

13. Повторяю, западный мир лишь в том случае сможет постоять за себя, если в своей внешней политике будет един перед лицом всего остального мира. Самоутверждение возможно под фактической гегемонией Америки при участии всех союзников в решении вопросов. Только Америка может защитить Федеративную Республику.

Сейчас западные державы возвращаются к своим старым принципам национального суверенитета. Какая глупая политическая близорукость! Они хотят быть независимыми от Америки. В отношениях с остальным миром каждая из них руководствуется своими собственными интересами, а не интересами всего Запада. Они ведут борьбу – подчас друг с другом – за влияние, во имя выгоды – точь-в-точь, как в колониальный век.