Коллектор

Через несколько минут я уже в раздевалке, примеряя серую спортивную куртку. Она чертовски хорошо смотрится поверх этой футболки синего цвета. Поворачиваюсь из стороны в сторону, стараясь забыть о том, что творится у меня в голове, и сосредоточиться на том, что отражается в зеркале. Я неплохо справляюсь, когда мне кажется, что я слышу плач девушки. Склонив голову набок, прислушиваюсь. Да, определенно плач. Я снова одеваюсь и выхожу из гардеробной. Четверо сотрудников «Армани» стоят у задней стены, нависая над занавешенным входом. Я быстро иду туда, где они стоят, любопытство берет верх надо мной. Подойдя ближе, замечаю, что занавеска — это импровизированная дверь в то, что, как я предполагаю, является их комнатой отдыха. Помощники сгрудились вокруг, заглядывая внутрь, наблюдая, как плачущая девушка расхаживает с телефоном, прижатым к уху.

— Что происходит? — спрашиваю парня лет двадцати с небольшим.

Он отворачивается от девушки и расслабляется с фальшивой уверенностью.

— О, ничего. Прошу прощения. Как вам одежда? Вы нашли что-то по душе?

Я смотрю через плечо парня на девушку. Другая сотрудница бросается к ней и заключает в объятия.

— Все в порядке, — говорит она девушке. — Я уверена, что с ним все в порядке.

Плачущая девушка отрывается и смотрит на что-то в углу.

Взрыв сотрясает комнату, и девушка всхлипывает еще громче. Помощники толкаются внутрь комнаты, и я следую за ними, гадая, что, черт возьми, происходит.

Все глаза в комнате останавливаются на телевизоре, висящем в углу. Новости. Что-то случилось в Лондоне. Я читаю полосу прокрутки внизу экрана. Террористическая атака. Канал крутит бомбежку по кругу, и мы смотрим, как на экране бегают люди, их лица искажены от страха. Меня убивают последние несколько секунд, когда замечаю одиноко стоящего ребенка, тянущегося к матери, которой там нет.

Плачущая девочка нажимает кнопки на телефоне и ходит по комнате, пытаясь дозвониться до кого-нибудь. Она поднимает глаза и впервые видит меня. Я замираю. Парень, который говорил со мной несколько минут назад, вспоминает, что я здесь, и хватает меня за локоть.

— Сэр, прошу прощения, но я вынужден попросить вас выйти. Я могу помочь вам со всем, что вам нужно.

Я отстраняюсь, отчаянно желая помочь девушке. Забрать ее боль и сделать ее своей, хотя никогда не встречал ее.

— Все в порядке, — говорю я ему. — Я как раз собирался уходить.

Он молча провожает меня к выходу, но когда я касаюсь стеклянной двери, отвечает мне.

— Простите, — он сглатывает. — Ее брат сейчас в Лондоне.

— Все в порядке. Не в первый раз вижу такое по телевизору.

— Да, такое случается, — парень качает головой. — Но странно знать кого-то, кто кого-то знает, понимаешь?

Я не понимаю, но все равно киваю. После поворачиваюсь и выхожу за дверь. В оцепенении смотрю на машины, мчащиеся по улице. Это безумие, как все продолжают жить своей жизнью, когда по всему миру люди умирают. Но, может быть, это не так уж и безумно, потому что до сих пор у меня всегда получалось игнорировать трагедии.

Глядя на небо, я думаю о том, что только что произошло. Вид этой испуганной девушки всколыхнул что-то внутри меня. Интересно, что было бы, если бы меньше людей плакало так же, как сейчас? Если Чарли спасет их всех. Там я не мог забрать боль той девушки, но я мог бы предотвратить это до того, как такое случится с кем-то еще.

Я мог бы стать спусковым крючком, чтобы начать изменения.

В своей жизни я совершал ужасные, эгоистичные поступки. То, что я никогда не смогу исправить. Но ведь я могу изменить то, кем являюсь сейчас, не так ли? Чарли сказала, что видит во мне хорошее. Интересно, права ли она?

Солнце уже перевалило за полдень и это поражает меня. Сегодня четверг, а это значит, что у меня есть всего три дня на то, чтобы либо забрать душу Чарли, либо подготовиться к побегу. Оглядываясь по сторонам, замечаю белый внедорожник и восхищаюсь хромированными дисками. Я присматриваюсь к ним поближе, когда внезапно чувствую покалывание.

Он здесь.

Коллектор.

Начинаю оборачиваться, когда чувствую, как пара рук бьет меня по спине. Прежде чем успеваю подумать, вылетаю на улицу, а белый внедорожник несется прямо на меня.

На какой-то ужасный миг я понимаю, что он собьет меня.

Я буду как блин, и боль будет доставать в течение нескольких недель. Мозг кричит мне двигаться, сделать что-нибудь, но мышцы сжимаются в протесте.

Потом я думаю о Чарли. О том, как она улыбается и смеется без всяких оговорок. Жизнь в ее глазах, когда она смотрит на меня. Прекрасный, чистый свет ее души. И ее губы.

«Ее губы».

Человек, сидящий за рулем внедорожника, нажимает на клаксон, и машина визжит, тормозя, но недостаточно быстро. Я вскакиваю с асфальта и, не раздумывая, мчусь на середину дороги. Внедорожник проносится мимо, но теперь автобус едет прямо на меня с противоположной стороны. Срываюсь на бег. Я бегу так быстро, что мое сердце вот-вот взорвется.