Коллекция детективов

— Да, легкий запах присутствует, — неуверенно ответил врач.

Присяжный поверенный несколько минут молча смотрел на разложенную шахматную доску. Достал из кармана жилетки маленький пинцет, взял им раскрытый конверт с наклеенной красной трехкопеечной маркой, долго рассматривал через лупу смазанный почтовый штемпель. Про себя отметил, что дата на штемпеле относится к сентябрю прошлого, 1907 года. Что ж до адресов, то они почему-то были набраны на пишущей машинке, и отправителем значился некто Ф. Н. Безбрежный — партнер в игре по переписке. Тем же пинцетом поднял из-под стола несколько пожелтевший лист плотной недорогой бумаги, на котором вверху от руки было написано — Сg4: d1.

Адвокат, не проронив слова, открыл саквояж, вынул из бювара большой конверт из вощеной бумаги, с помощью пинцета поместил в него письмо, затем достал чистый лист, согнул вдвое и вложил в старый, распечатанный конверт. За дверью слышались нетерпеливые голоса.

— Ну а теперь, уважаемый доктор, мне хотелось бы пообщаться с родственниками и прислугой. Но прежде давайте всех пригласим сюда, — с этими словами Клим Пантелеевич отошел в неосвещенный угол комнаты и стал почти незаметен.

Врач отворил дверь, и в помещение по одному боязливо стали заходить незнакомые Ардашеву люди. Армянин с достаточно взрослым мальчиком и три женщины. Гимназист, увидев мертвого пса, кинулся к нему, обнял за шею, расплакался и, не переставая гладить собаку, запричитал: «Потапыч, миленький мой!» Мужчина подошел к мальчику, обнял за плечи и усадил на диван.

— Я — присяжный поверенный Клим Пантелеевич Ардашев, — послышался голос откуда-то сзади. — Причина внезапной смерти хозяина этого дома вызывает некоторые сомнения. Именно поэтому я и нахожусь здесь. Мне придется вам задать несколько вопросов. Смею надеяться, что получу исчерпывающие ответы. Для начала попрошу всех представиться, — официальным тоном проговорил адвокат.

— Изольда Генриховна Манн, экономка, — недовольно произнесла не лишенная привлекательности женщина.

— Глафира Константиновна Зарубаева, горничная, — пропела стройная брюнетка лет двадцати трех.

— Аветисовы мы. Я — Саркис Аветисов, моя жена Ксения и наш приемный сын Григорий, живем у Казанской площади, — с еле заметным акцентом тихо проговорил невысокого роста мужчина.

Адвокат и доктор расположились в столовой, куда по очереди приглашали всех присутствующих. Саркис, его жена и приемный сын Григорий заходили по одному, но много времени их опрос не занял. Дольше всех задержалась Изольда Генриховна. Несмотря на то, что адвокат дал ей понять, что разговор окончен, немка не могла успокоиться:

— Если здесь что и нечисто, так во всем виновата Глашка, подстилка бесстыжая. Молодая, да наглая. Ей все сразу подавай. Ни стыда, ни совести. Все к Ерофею липла! Да и покойник, прости господи, кобель кобелем был, — вытирая платком раскрасневшееся лицо, возмущалась женщина.

— Скажите, какие яды имеются в доме? — поинтересовался Клим Пантелеевич.

— Мышьяк в кладовой в жестяной банке. Крыс травить. Рядом ведь мясная лавка, вот они к нам в гости и ходят.

— А кто за цветами ухаживает?

— Опять же она. Да что-то плохо смотрит. Вон у этого все цветки обломаны, да и листья тоже. А когда ей? Стоит мне из дома выйти — она к нему и давай окручивать. Вот выучусь, говорит, в шахматы играть, и назло тебе буду с ним с утра до вечера партии разыгрывать. Да где уж там, умишка-то маловато, — с нескрываемым чувством обиды и ревности тараторила Изольда.

— Благодарю вас. Пригласите, пожалуйста, горничную, — сухо распорядился присяжный поверенный.

Глафира Зарубаева отвечала на вопросы адвоката с надменной, столь нехарактерной для обычной прислуги улыбкой. Своего бывшего хозяина она называла не иначе, как «этот похотливый старикашка». Манера держаться и вести беседу никак не свидетельствовала в пользу скромности горничной. Вскоре она покинула комнату, оставив после себя шлейф узнаваемого аромата дешевых брокаровских духов.

Любуясь стоящим у окна в кадке цветком, чьи душистые розовые соцветия плотными пучками облепили ветки высокого, почти в два аршина, кустарника, Клим Пантелеевич достал любимое монпансье, выбрал прозрачную конфетку, но потом почему-то передумал, положил леденец обратно и закрыл коробку.

— Что ж, уважаемый доктор, придется вызывать полицию. К сожалению, ваши подозрения полностью оправдались. Убийца находится среди нас, — спокойно проронил адвокат.

От неожиданности доктор поперхнулся дымом папиросы и закашлялся.

— И кто же?

— Дабы не повторять разъяснение дважды, я попрошу вас телефонировать в полицейский участок и вызвать сюда кого-нибудь из подчиненных Поляничко. И попросите, чтобы прибыл городовой второго участка. А родственники и прислуга пусть дожидаются.

Уже через полчаса топот казенных сапог на лестнице оповестил, что подоспела сыскная полиция. Ардашев первым делом расспросил о чем-то городового, вежливо раскланялся с начальником губернского сыска, который не преминул явиться собственной персоной. Все вошли в кабинет, где еще находились тела хозяина и собаки. Трупы были накрыты простынями.