Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период). 1960-е

План дальнейших событий был точен и ясен: съев Леньку Мартынова, Арап-Заблоцкий добирается до Москвы, потом, совершив убийство в поезде, попадает в Ленинград. Там начинает преступную деятельность… И тут-то выходит на сцену главный герой, майор милиции Семен Иванович Наганов.

Великий майор Наганов, борец с организованной и неорганизованной преступностью, пославший в лагерь Аристотеля и Леньку Мартынова, Заблоцкого и насильника Потапченко, а также многих, многих других нарушителей, убийц, насильников, воров…

Арап будет скрываться на квартире у старушки Заикиной, по имени Луша. Он убьет, нанятый за приличную сумму, гражданина Семенова и расчленит его на пять частей. Эти части обнаружит майор Наганов… И тут начнется дуэль майора и убийцы, «поединок роковой», в котором правда восторжествует. Преступник будет схвачен, разоблачен, уличен, осужден и, конечно, расстрелян.

Слугин зевнул, расстегнул пижаму и почесал животик. Потом, достав из холодильника заветную бутылку пива, выпил ее. И улегся спать.

Поезд приходит в 0.07

…Он смотрел в окно.

Пейзаж? Пейзаж был великолепен. Пейзаж смутно различался в темноте. Пейзаж дымился. Он не видел пейзажа: пейзажа не было, была лишь темнота.

Василий Карлович пейзажем не интересовался. В тамбур вагона он вышел покурить. Сверкая освещенными уютными вагонами, скорый поезд, как положено, стремительно мчался в темноту.

Василий Карлович был сыт и доволен.

«Да почему бы мне не быть довольным? — думал он. — Государство у нас богатое, всего много. И поужинал в вагоне-ресторане, с коньяком… Почему же мне не быть довольным жизнью?»

До Москвы оставался час пути. Поезд приходил в Москву в ноль часов семь минут. На часах Василия Карловича было 11.07.

«Здравствуй, Москва! — думал Василий Карлович, затягиваясь „Казбеком“. — Схожу в главк, в Третьяковку и — в баню!.. Вечерком позвоню Скотинкиным… Потапу Лукичу… Хорошо бы еще…»

Страшный удар обрушился на голову Василия Карловича. Василий Карлович упал, выронив дорогой «Казбек».

Он смутно чувствовал, как чьи-то жадные цепкие пальцы обшаривают его карманы, вытаскивают деньги, документы, заветное командировочное удостоверение…

Потом Василий Карлович почувствовал, что его тащат на воздух… Еще через секунду струя холодного воздуха ударила ему в лицо, а в уши ворвался грохот колес… Василий Карлович ощутил полет… дикую боль… и больше ничегошеньки не ощутил.

Деловито и бойко стуча, колеса скорого поезда перерезали Василия Карловича на две половинки.

До Москвы оставалось всего тридцать пять километров. Поезд начал тихонько сбавлять скорость: впереди была столица.

Проснувшись в страхе

Слугин проснулся весь в поту и в страхе. Он не помнил, что ему снилось. Но снилось что-то страшное.

Слугин долго не мог прийти в себя. Безотчетный щемящий страх перед неведомой, невидимой опасностью сжимал сердце Слугина.

Уж не перед Арапом ли этот страх?

Слугин попробовал улыбнуться. Не вышло. Страх не исчезал… Кто знает? Может, и в самом деле из колымского лагеря дал деру какой преступный Арап. И в ноль часов семь минут прибыл в Москву, по дороге съев Леньку Мартынова.

— Обязательно в три! В три часа ночи… В три?.. В три! Слугин попытался удивиться:

— Почему я дрожу?.. Кого боюсь?.. Дверь на запоре.

В три часа ночи

В дверь негромко постучали.

— Кто?

Слугина трясло. Страх стал уже не беспричинным, а реальным, — вот она, причина, этот настойчивый стук в дверь.

— Кто там?

— Открывай, свои, — ответил ему хриплый, наглый, развязный голос. — Не тяни резину, скоро будет три.

…Арап!

Там, за дверью, там, в темноте, стоит Стаська Арап (по паспорту Заблоцкий Станислав Викентьевич). Убийца, пришедший к трем часам.

Словно кролик к удаву, писатель Сергей Слугин отправился к запертой двери своей квартиры.

Арап поторапливал, негромко, но настойчиво:

— Давай, давай, уже без минуты…

Слугин открыл дверь.

— ОН!

Арап ворвался в комнату и тотчас же, жестко-жилистый, повалил писателя на пол. Схватил за горло, сладострастно сжал.

Слугин беспомощно захрипел.

— Ишь ты… М-мягкий!

Арап навалился всем телом, шепча, наслаждаясь:.

— М-мягкий… м-мягкий…

Слугин судорожно забил ногами по полу. Воздух уходил, дыхание пресекалось.

— Перекрою тебе кислородик… — шептал Арап.

Жизнь кончалась. В мозгу возникла темнота… Потом — пустота.

Часы негромко, по-деловому, пробили три часа ночи.

— Спекся! — удовлетворенно сказал, вставая с пола, Арап.

Эпилог эпилога

Слугин проснулся. От страха у него произошла эрекция.

Он лежал в своей постели, в полосатой пижаме, один. Часы били три часа ночи.

Слугин зажег ночной свет и долго, томительно вспоминал события прошедшего дня и творческого вечера, затянувшегося за полночь.

Повесть «Колыма», только что начатая. Майор милиции Семен Иванович Наганов… О его подвигах Сергей Слугин прочитал в газете «Совесть» (ленинградской тезке московского журнала). Прочитал недавно, когда ездил в Питер погулять-погудеть.

В очерке «Наш майор» говорилось о майоре милиции Наганове (Слугин сразу обратил внимание на энергично-милицейскую фамилию майора), о том, как он пресек и задержал матерого убийцу Заблоцкого, пресек у сожительницы Луши.