Коллекция профессора Стаха

Брякнула цепочка, и дверь распахнулась. Иваницкий вошёл в прихожую, с любопытством разглядывая хозяйку. Она и правда была молода и красива.

Они прошли в просторную комнату.

Марина Алексеевна кивнула Иваницкому на кресло, сама принялась возиться у бара. Хозяйка поставила на журнальный столик перед гостем бутылку коньяка и наполнила рюмки.

— Юзеф Тадеевич сказал мне, — сухо начал Иваницкий, — что вы интересуетесь иконами…

— Давайте сначала немножко выпьем, — игриво сказала Марина Алексеевна, — а потом уже поговорим о серьёзных делах, У меня сегодня алкогольное настроение. К тому же Юзеф знает своё дело, и если уж рекомендует он!.. — Марина Алексеевна улыбнулась.

Иваницкий не понял, то ли это дань уму Юзефа Тадеевича, то ли признание его, Иваницкого, деловой весомости. На всякий случай заявил несколько надменно:

— Я, правда, не знаю, сможете ли вы удовлетворить мои интересы. Речь идёт о достаточно большой сумме…

— Не беспокойтесь, — махнула рукой хозяйка. — У нас хватит денег, чтобы купить и не такую мазню. Но не надо сейчас об этом. Выпьем.

Она поставила долгоиграющую пластинку, выдавила в свою рюмку пол-лимона, выпила все, не поморщившись и не закусив, одним духом и закурила ароматный «Кент». Улыбнулась и снова наполнила рюмки.

Потом, анализируя своё поведение в гостях у Марины Алексеевны, Иваницкий очень упрекал себя: ведь держался как последний дурак, — должно быть, сразу опьянел. Он закурил из хозяйкиной пачки и зачем-то начал рассказывать о вчерашней встрече с известным художником. Омельян Иванович и правда встречался с ним. Его познакомили с мэтром, назвав «нашим коллегой». Известный равнодушно, едва взглянув, пожал ему руку, и это задело за живое Иваницкого. Он мысленно перебрал последние произведения мэтра, придумывая им язвительные характеристики. Но теперь хвалился, что высказал все это мэтру прямо в глаза. Московские коллеги, мол, были страшно довольны, что он утёр нос маститому. Марина Алексеевна кивала головой и подливала ему в рюмку, Омельян чем дальше, тем выше поднимался в собственных глазах. А долгоиграющая пластинка все вращалась, звучала нежная интимная мелодия, и Марина Алексеевна, очевидно проникшись уважением к Омельяну, вдруг назвала его на «ты» и пригласила потанцевать.

Она так и сказала: «Я люблю танцевать с красивыми мужчинами», и Иваницкий не мог не согласиться с ней: что-то в нем все-таки есть…

Вдруг он подумал: наплевать на все, когда рядом такая удивительная женщина… Очевидно, Марина думала иначе, потому что она поправила причёску и сказала:

— Сейчас придёт один человек. С ним и решим ваши иконные дела…

Но Иваницкий был настроен на лирический лад.

— Зачем нам третий? — просюсюкал он.

Марина оттолкнула его.

— Не будь остолопом. Я же говорю: сейчас придёт Павел Петрович. С ним и договоришься.

— А я думал, что буду иметь дело… — несколько растерянно сказал Иваницкий.

— Со мной? — обернулась Марина. — Нет, я только познакомлю тебя с Павлом Петровичем. Кстати, — в её голосе зазвучали бархатные интонации, — я беру двадцать процентов.

— Каких двадцать процентов? — не понял Омельян.

— Не придуривайся, мой милый. От общей суммы сделки.

Иваницкий позеленел.

— Больше чем шесть процентов ты не получишь, — решительно сказал он.

— Будь здоров, милый… — указала красивым длинным пальцем на дверь. — Чао.

— Если б ты знала, во что выльются эти шесть процентов, то прикусила бы язык.

— Все так говорят…

— Сколько же ты собираешься заработать на мне?

— Вообще меньше тысячи я не беру. А с тебя? — смерила она Иваницкого острым взглядом. — С тебя тысячи полторы…

Омельян сел напротив Марины, нагло положил ногу на ногу так, что носок туфли очутился чуть ли не перед её носом.

— Шесть процентов составят приблизительно такую сумму только от одной иконы.

— Десять процентов, — настаивала Марина.

— Хорошо, семь. И ни копейки больше!

— Ладно. Семь так семь! — Марина потянулась к коньяку. — Хочешь выпить?

— А сколько ты берёшь с этого?.. — щёлкнул пальцами Иваницкий. — С Павла Петровича?

— Платит клиент, — ответила Марина. — У нас с Павлом Петровичем свои расчёты.

— В конце концов, меня это не касается, — согласился Омельян. Он хотел прибавить ещё что-то, но прозвучал звонок, и Марина пошла открывать. Вернулась с мужчиной лет под пятьдесят, одетым в светлый костюм. Широкий яркий галстук выглядывал из-под пиджака. Он крепко пожал Омельяну руку, сел в кресло, где только что сидела Марина, и бросил взгляд на неё.

— Я приготовлю вам ужин… — поняла та и вышла.

Павел Петрович многозначительно посмотрел ей вслед.

— Золото, а не женщина! — воскликнул он. — Все есть — и тут, — ткнул пальцем в лоб, — и тут… — показал ниже. — Но не будем терять времени. Что можете предложить?

Иваницкий решил сразу пойти ва-банк.

— Рублёва… — сказал он тихо. — Вас интересует Рублёв?

— А ты не того? — бесцеремонно покрутил пальцем возле виска Павел Петрович.

— Разве я похож на сумасшедшего?

— Нет, конечно, нет. Но, может, ты ошибся? Дай взглянуть.

— Вы же сами понимаете, что такие вещи с собой не возят.

— Кота в мешке не покупаем.

— Я приехал, чтобы установить непосредственные контакты…