Коллекция трупов

"Да, отправил. А потом, в течение полутора недель я ждал, затаив дыхание. Потом ко мне пришла рукопись, но в конверт не было вложено письма. Сокращения были сделаны в соответствии с моими пожеланиями, и я подумал, что теперь рассказ идеально подходит по объему. Но рукопись была… Короче, я положил ее в портфель, отнес домой и сам перепечатал. Все страницы были покрыты странными желтыми пятнами. Я подумал…"

"Моча?" — спросил агент.

"Да, именно это я и подумал. Но это не была моча. А когда я пришел домой, в почтовом ящике меня ждало письмо от Рэга. На этот раз на десяти страницах. С желтыми пятнами. Он не нашел болонской копченой колбасы и попробовал другой сорт".

"Он написал, что им очень понравилось. Особенно с горчицей".

"В тот день я был трезв, как стеклышко, но его письмо в сочетании с этими трогательными пятнами горчицы на страницах рукописи побудило меня напиться".

"Что еще было написано в письме?" — спросила жена агента. Рассказ захватывал ее все больше и больше, и она подалась вперед, вытянув голову над своим солидным брюшком и напомнив жене писателя Снупи, который стоит у своей конуры, изображая хищную птицу.

"Только две строчки о рассказе на этот раз. Все письмо посвящено форниту… и мне. Болонская колбаса — это была действительно прекрасная идея. Рэкну она очень понравилась, и благодаря…"

"Рэкну?" — спросил писатель.

"Так звали его форнита", — пояснил редактор. "Рэкн. И благодаря болонской колбасе Рэкн помог ему переделать рассказ. На остальных страницах был сплошной параноидальный бред. Вам в жизни не приходилось читать ничего подобного".

"Рэг и Рэкн… брак, составленный на небесах", — сказала жена писателя и нервно хихикнула.

"О, нет, совсем нет", — возразил редактор. "У них были чисто деловые отношения. И кроме того Рэкн был мужского пола".

"Ну что ж, расскажите нам о письме".

"Это одно из немногих писем, которые я не помню наизусть. Тем лучше для вас. Даже ненормальность может надоесть после некоторого времени. Почтальон работает на ЦРУ. Мальчик, продающий газеты, — на ФБР. Рэг заметил револьвер с глушителем у него в сумке среди газет. Соседи были шпионами. У них в фургоне была установлена аппаратура для слежки. Он уже не может ходить в магазин на углу за продуктами, потому что его хозяин — андроид. Он написал, что подозревал об этом и раньше, но теперь он абсолютно уверен. Он заметил проводки под кожей у него на лысине. И уровень радиации у него дома возрос: по ночам он видит в комнатах тусклое, зеленоватое свечение".

"Кончалось его письмо так: "Я надеюсь, вы ответите мне и расскажете о том, как у вас (и у вашего форнита) складывается ситуация с врагами. Хенри, мне кажется, наша встреча не может быть совпадением. Я назвал бы ее спасательным кругом, брошенным рукой (Бога? Провидения? Судьбы? Вставьте ваш собственный термин) в последний момент".

"Трудно в одиночестве так долго выносить натиск тысяч врагов. И наконец, я узнаю, что я не один… не будет ли слишком сказать, что общность нашего опыта стоит на пути между мной и полным уничтожением? По-моему, нет. Я должен знать: преследуют ли враги вашего форнита так же, как они преследуют Рэкна? Если да, то как вы с ними справляетесь? Если нет, то как вы думаете, почему? Повторяю: я должен это знать".

"Под письмом стоял уже знакомый значок, а еще ниже был постскриптум. Одно предложение. Но с почти летальным исходом. В постскриптуме было написано: "Иногда я задумываюсь о моей жене".

"Я перечитал письмо три раза. За это время я выпил бутылку "Черного Бархата". Я начал прикидывать, как ответить на письмо. Было очевидно, что это — крик утопающего о помощи. Рассказ помогал ему более или менее держать себя в руках, но он был уже дописан. Сейчас я должен был помочь ему удержаться. Что было совершенно закономерно, раз уж я вляпался во все это".

"Я ходил по дому, по всем опустевшим комнатам. И вынимал все электроприборы из розеток. Напоминаю, я был пьян, а в таком состоянии внушаемость неизмеримо повышается. Вот почему редактора и адвокаты выпивают за ланчем три коктейля, прежде чем начать деловые переговоры".

Агент разразился неприятным смехом, но настроение оставалось скованным и чувствовалась какая-то напряженность.

"И помните о том, что Рэг Торп был великим писателем. Он был абсолютно уверен в том, что говорит. ФБР. ЦРУ. Они. Враги. У некоторых писателей есть очень редкий дар охлаждать свою прозу тем сильнее, чем более страстно они относятся к ее содержанию. У Стейнбека, у Хемингуэя и у Рэга Торпа был этот дар. Когда вы попадали в его мир, все вокруг выглядело очень логично. Как только вы принимали исходную предпосылку о существовании форнита, вам было очень легко поверить, что у торгующего газетами мальчика действительно лежит в сумке револьвер тридцать восьмого калибра с глушителем. Что соседи-студенты с фургоном действительно могут оказаться агентами КГБ с капсулами яда в коренных зубах и с секретным заданием убить Рэкна".