Коллекционер

возражений, самое главное, не дать сбить себя с толку вопросами,

посторонними разговорчиками. Сказала, как отрезала, а там пусть выбирает -

либо десять тысяч долларов, либо десять вонючих лет на зоне.

Слабой стороной плана была, конечно, ее возможность повлиять на

исход дела. Чем она, канцелярская крыса, даже мышка, могла помочь

Солдатову избежать заслуженной кары - дать на лапу следователю - это

Солдатов и сам мог сделать, изъять дело, устроить пожар в канцелярии...

Может быть, но сейчас не это главное, главное - вытянуть из Солдатова эти

треклятые десять тысяч и спасти жизнь Жеки.

Но плану ее не суждено было сбыться даже на четверть, даже на одну

десятую. С самого начала все пошло не так как задумывалось. Начнем с того,

что она позволила Кире усадить себя за стол, напоить чаем с конфетами в

золотых обертках и выслушать комплимент по поводу своей прически. После

этого Евгения долго собиралась с духом, чтобы броситься в бой, а когда ей,

наконец, удалось прочитать заключение комиссии, Кира вырвала у нее из рук

распечатку, порвала ее в мелкие клочья и выставила горе-шантажистку на

улицу со словами: "Подотрись своей бумажкой, сука прокурорская!".

Стас приехал далеко за полночь трезвый и спокойный, что в последнее

время бывало с ним редко, но когда Кира рассказала ему о том, как она

выставила шантажистку, он изменился в лице, впал сначала в ярость, потом в

отчаяние. Он хотел бежать разыскивать Завьялову, но, поняв, что это

безнадежно, вдруг сник и заскулил.

-Ты дура, дура набитая, сама не знаешь, что наделала, надо было ее

задержать, она наверняка не от себя приходила. С ней можно было

договориться, в конце концов, десять тысяч - это не такие деньги, чтобы из-

за них идти в тюрьму, ты на тряпки больше тратишь...

Кира пыталась его вразумить, объяснить, что с шантажистами только

так и поступают - им нельзя показывать слабость, иначе высосут все соки и

все равно сдадут, но Стас ничего не хотел понимать, он совсем пал духом и

даже пару раз по-детски всхлипнул. Как ему хотелось, чтобы его кто-то

пожалел, погладил по голове, сказал, что все обойдется - он бы и поверил.

Но ждать от Киры сочувствия было бессмысленно, потому что в ее душе уже

было столько презрения к нему, что для жалости просто не осталось места.

Она оттолкнула Стаса и заперлась в спальне, а ему ничего не

оставалось делать, как только напиться, и уснуть, свернувшись калачиком на

диване в гостиной.

Что у Стаса дела совсем плохи, Кира поняла, когда он перестал ездить

на работу. Целые дни напролет он смотрел старые советские комедии по

видео, много курил и время от времени прикладывался к бутылке. Иногда,

когда Кира входила в комнату, он брал в руки мобильник и делал вид, что

набирает номер, но на самом деле он никому не звонил, и ему никто не

звонил. На вопрос Киры, почему он не ездит на работу, Стас отвечал, что

решил взять короткий отпуск, там и без него справятся - прорабы знают свое

дело, а текущие вопросы можно решить по телефону.

Кира ему не верила, она знала, что его бизнесу пришел конец, а еще

она знала, что из такого бизнеса так просто не уходят, и все худшее впереди.

И это худшее не замедлило явиться однажды днем в облике четырех

бандитов. Они были одинаковые, как колеса джипа на котором приехали,

джипа, похожего на катафалк. И все же нетрудно было понять, кто из них

туз, а кто шестерки. Туз был вежлив, как официант, который обсчитал

клиента на сумму, вдвое превышающую заказ, а холуи помалкивали и

улыбались, а точнее показывали зубы, когда Туз говорил комплименты

хозяйке или дружески похлопывал по плечу хозяина.

Они отказались от выпивки, предложенной Стасом, и прошли с ним в

кабинет. Разговор длился минут двадцать, после чего визитеры все с теми же

ужимками попрощались с хозяйкой и покинули дом. Стас их не провожал.

Когда Кира зашла к нему, он сидел в кресле, обхватив голову руками, и

раскачивался из стороны в сторону, как китайский болванчик.

- Что случилось? - спросила Кира. - Они требовали денег?

- Нет, они забрали учредительные документы.

- Вот и хорошо, деньги есть - организуешь другую фирму, не хватит -

можно продать машину, дом...

- Идиотка, если они не требуют с меня денег, значит, считают, что они

у них и так в кармане.

- И что ты думаешь делать?

Стас перестал раскачиваться, вскочил и забегал по комнате, как

заведенный.

- Смываться надо, завтра же, нет, лучше сегодня, залечь в какой-нибудь

дыре и ждать год, два, три, пока они обо мне не забудут.

- И куда мы поедем?

- В Среднюю Азию, у тебя же там, наверно, есть родственники. Бросим

все и уедем отсюда, там нас никто не достанет - это же теперь заграница,

никому в голову не придет искать нас там, а будем живы - опять встанем на

ноги. Я умею делать деньги, ты же знаешь. Верь мне, верь - другого выхода

нет.

Кира и сама понимала, что другого выхода у Стаса нет, но ее интересы

совершенно не совпадали с его намерениями. Потратить столько сил, с

трудом выбраться из азиатского дерьма, чтобы вновь в нем оказаться, да еще

и без гроша в кармане, да с трусливым неудачником под мышкой - ничего

себе перспектива...