#Коллекционер

Я вышел из кабинки, наспех вытерся и обмотал бёдра полотенцем. Прошёл в комнату и уставился на силуэт девушки, сидящей в кресле у окна. Наверное, я должен поговорить с ней, узнать, что её гложет, выведать, какие у неё проблемы, но… Я хочу сказать, что осознаю – её на это толкает что–то серьёзное, но чем я могу помочь? Мне бы со своими проблемами разобраться, а потом в Робин Гуда играть.

Молча я иду к входу и осматриваю висящее на стене зеркало. Оно небольшое, достаточно лёгкое для меня на вид и закреплено только на крючках. Я снимаю его и ставлю возле двери ванной, напротив кровати.

– Иди сюда, – тихо говорю я, сев на край гостиничного ложа.

Я вижу в отражении, как она поднимается и медленно подходит ко мне. Поворачиваю голову и внимательно смотрю на неё, пытаясь запомнить каждую деталь. Простую одежду, которая только подчёркивает женственные формы. Чуть влажные после дождя волосы, которые стали немного завиваться и красиво обрамляют её лицо. Припухшие губы и глаза без грамма косметики, но такие выразительные, с длинными ресницами. Настолько длинными, что, когда она моргает, мне кажется я вижу их движение в воздухе.

– Раздевайся, – мой голос прозвучал чуть более хрипло, чем мне хотелось бы.

Она рывком снимает свою майку и бросает её на пол. Её пальцы дрожат, когда она так же быстро расстёгивает джинсы и стягивает их вниз. На самом деле, сейчас она неуклюжа и не выглядит сексуально, но мне и моему члену плевать. И всё же, у меня не остаётся никаких слов, когда она избавляется и от трусиков и остаётся полностью обнажённой.

О, женщины, имя вам – коварство. И всё это коварство заключается в вашей наготе.

По–прежнему лишённый дара речи, я просто маню её пальцем. Она неуверенно шагает ко мне и встаёт напротив, а мои глаза мечутся между её отражением и реальностью. И я, честное слово, не знаю, что лучше.

Я тяну её за бёдра, заставив оседлать меня. Целую ключицу, плечо и провожу губами по груди. Пальцами глажу её спину, перебираю позвонки, до тех пор, пока не обхватываю ладонью затылок и не наклоняю её голову для поцелуя.

Чувствую её руки на своих бёдрах. Её пальчики раскрывают полотенце, а потом робко ложатся на мой железобетонный член. Удивительно, что я не схлопотал аневризму за последние полчаса, но…

Ох, блять.

Её руки становятся увереннее, она сжимает меня и проводит ладонью по всей длине. В глазах темнеет, а в ушах я слышу стук собственного сердца. Я понимаю, что не дышу совсем и делаю глубокий вздох, а затем тянусь к коробке. Молча протягиваю ей презерватив, она разрывает фольгу подрагивающими пальцами и смотрит на меня, закусив губу.

Не надо девочка, только не такими невинными глазами… Я же умру.

Так же молча, я перехватываю у неё резинку, быстро раскатываю её и приподнимаю Сабину за бёдра. Медленно погружаюсь в неё, ощущая её руки на своих плечах и перевожу взгляд за её спину, прямо на отражение в зеркале. Смотрю, как мой член исчезает в ней и на долю секунды прикрываю глаза, чтобы совладать со своим телом и не кончить сразу же от одного этого зрелища.

Сжав её ягодицы, я поднимаю её. И снова опускаю. Снова поднимаю. Снова опускаю.

Стон, стон, стон…

Я смотрю, как кусочек моего тела погружается в неё, наполняет её, растягивает её. Это красиво, очень красиво. В этом есть какая–то магия. Это просто волшебно. И бантик, нарисованный на её коже… Он – самое изысканное украшение этого вечера.

Она стонет, пока я повторяю движения раз за разом. Двигается навстречу, но я останавливаю её руками и шикаю:

– Не торопись.

Сабина хнычет, всхлипывает и прячет лицо на моей шее. Я продолжаю медленно трахать её, наблюдая за этим в отражении и не могу, не могу, не могу остановиться, даже если захочу. Но я не захочу.

– Повернись, – хриплю я, – Посмотри на нас.

Она послушно вскидывает голову и оборачивается. Смотрит мне в глаза через зеркало, медленно моргает и снова смотрит. Я снова приподнимаю её, и вторая она приоткрывает губы. Резко насаживаю её на себя, и она вскрикивает, запрокинув голову.

Снова. И снова. И снова.

Не думаю. Просто делаю.

Я не помню, как я оказался сверху. Я помню только её глаза – тёмные, засасывающие и обволакивающие. Я вижу себя её глазами. Вижу своё отражение в них. И мне кажется… Кажется, что в них я наконец–то узнаю себя.

Она дышит в мой рот, и я дышу её воздухом, её дыханием. Она кричит в мои губы, и я пью её голос. Она затягивает. Я растворяюсь в ней.

– Ты прекрасна, – шепчу я, перед тем, как провалиться в темноту.

Впервые за два года без снотворного.

Мой сон нарушает вибрация мобильника, доносящаяся откуда–то издалека, но не дающая, зараза, спать дальше. Я что–то недовольно бормочу, поднимаясь с кровати и подхожу к стулу, где висят мои брюки.

– Да, – сипит мой голос, пока я пытаюсь продрать глаза и сфокусировать взгляд.

– Глеб? – это Анжела, – Глеб, где ты? Уже два часа ночи.

Оу. Неожиданно.

– Я скоро буду, – прочистив горло, сказал я, поворачиваясь и ища глазами Сабину.

Но в комнате её нет.

Из трубки доносится глубокий вздох, а потом моя невеста тихо произносит:

– Глеб, что с тобой в последнее время? Ты совсем на себя не похож.