Коллекционер чудес (СИ)

Разумеется, Дерек собрал своих незадачливых подчиненных и рассказал о кровавом знамении. Результат был предсказуем, и это никого не удивило. Судя по выражению лиц, стражи порядка были готовы бежать из города со всех ног, да так, чтоб с фонарями не нашли. Мавгалли, которому сломанный палец почти не прибавил ума, промолвил заплетающимся с перепугу языком:

– Господин старший советник, мне про такое бабка рассказывала. Я тогда малец был, три ночи постель мочил.

– Да вы и сейчас не больно-то осмелели, – съязвил Дерек и произнес: – Итак. Открывайте блокноты, записывайте.

Полицейские дружно сунулись в карманы и извлекли потрепанные записные книжки с эмблемой полицейского управления. Вздыбленный лев с золотой секирой, неминуемое наказание преступникам, сейчас выглядел насмешкой. Упырь гонял этого льва всем на зависть. Впрочем, Дерек с удовольствием отметил, что лица стражей порядка прояснились – возможно, они решили, что бояться все-таки следует не знамений и не упырей, а вполне конкретного человека, одетого в щегольской светло–зеленый сюртук и сидящего в кресле начальника.

Упыри-то к полиции не имеют интереса. А Дерек Тобби – вот он, рядом.

– Итак, – менторским тоном начал Дерек. – То, что ортодоксы и бабка офицера Мавгалли называют кровавым знамением – очень редкое явление, известное со времен античности. Как известно, весь наш мир пронизывают энергетические поля, на которых строится магия и производство артефактов. Эти поля в определенном смысле живые, магия и артефакторика – создающие, творящие науки. Но, помимо энергетических, существует еще и некротическое поле. И оно…

– Мертвое, – подал голос один из полицейских, такой высокий, что едва не задевал головой люстру. Кажется, его фамилия была Краунч, и свой страх он прятал за какой-то обреченной угрюмостью.

– Совершенно верно, – похвалил Дерек, и правая сторона рта Краунча дрогнула в улыбке. – Некротическое поле действительно мертвое. Оно в буквальном смысле слова высасывает жизнь у всего, что попадается ему на пути. Дома с привидениями, плохие места, где не растет трава и умирают животные, проклятые перекрестки, на которых постоянно кого-то убивают – это все места его прорывов в наш мир. Прорывы как раз и сопровождаются тем, что называют кровавым знамением. Увы, но это значит, что скоро в нашем тихом Эверфорте появится какое-то дурное место. Так что полиция переходит в режим усиленного несения службы, уделяет повышенное внимание всем жалобам граждан и готовится к постоянной серьезной работе в любое время дня и ночи.

Офицер Фирмен, маленький, похожий на растрепанного воробушка, поднял руку, словно ученик, привлекающий внимание учителя. Дерек кивнул ему, и Фирмен произнес:

– Господин старший советник, разрешите доложить. Семья второй убитой, Авелины Анхель, уехала в Дреттфорт. Их дом так и стоит пустой, заколоченный. Даже с продажи уже сняли, там никто не захотел селиться. Я сегодня шел мимо и увидел, что дом-то новехонький! Ставни открыты, на окнах белые шторы, возня какая-то слышна, словно двигают мебель. От трубы дымок, свежим хлебом пахнет. Дай, думаю, подойду, познакомлюсь с новыми жильцами, посмотрю, что за люди да откуда. Работа есть работа. А когда поднялся на крыльцо, то меня окликнул разносчик: не хотите ли, господин офицер, глинтвейна?

– И что? – спросил Дерек. Фирмен явно был склонен к чрезвычайно подробным описаниям.

– Я повернул голову, и так получилось, что стал видеть дом краем глаза, – ответил Фирмен. – И я увидел, что это прежняя развалюха с заколоченными окнами, и холодом от нее веет. И пахнет не хлебом, а какой-то тухлятиной, прости Господи.

– Убежали? – с искренним сочувствием осведомился Дерек. Фирмен опустил глаза и еле слышно признался:

– Убежал.

– Правильно сделали, – подбодрил его Дерек. – Мавгалли, Краунч, Фирмен – сейчас отправляетесь к этому дому, развешиваете знаки полицейского оцепления. И не надо так трястись! – сказал он, увидев, что господа офицеры отчетливо сбледнули с лица. – Внутрь идти не надо, а натянуть ленты – это не страшно.

– Там прорыв этого поля, да? – предположил Гресян. Дерек кивнул и ответил:

– Именно. Но я надеюсь, что завтра у нас появятся новые друзья и помощники.

– Мне кажется, Дерек, что ты до сих пор пьешь, как сапожник. Не держишь зарок Пресвятой Деве.

Тетушка Аврения, она же ее величество Аврения Аузен вин Габен, королева хаомийская и вингелланская, не считала нужным утруждать себя политесами и этикетом с теми, кого давно знала, и с теми, кто умудрился перед ней проштрафиться. Дерек поймал себя на мысли, что ему приятна эта прямота.

Голос королевы из магофонического аппарата звучал так, словно тетушка Аврения стояла сейчас рядом с Дереком, укоризненно скрестив руки на груди и глядя на него, как на провинившегося родственника. Дерек вспомнил о том, каким растерянным и недоумевающим было ее лицо, когда королева узнала, что вот этот молодой человек, остриженный по последней моде и одетый, как картинка из модного журнала, умеет убивать с невероятной жестокостью.