Коллекционеры и меценаты в России

После Петербурга и Москвы маленький (около 10 тыс. жителей), пыльный, прокаленный солнцем Баку, где не было ни друзей, ни знакомых, произвел на Савву Ивановича гнетущее впечатление. Сразу стало ясно, что деловой надобности в его прибытии не было, и сын совладельца фирмы был устроен простым служащим под началом директора бакинского отделения товарищества. Менее чем через три недели, 21 сентября, молодой «негоциант» посылает отцу письмо, в котором выражает свои сетования на собственное положение, просит соизволения вернуться и считает, что и в Москве сможет найти работу своей голове и рукам. В ответном письме Иван Федорович откровенно объясняет необходимость подобного шага, продиктованного заботой о его будущем. «Что там жить-то не весело, тяжело и нудно, в этом я совершенно согласен, но такая жизнь не сделает тебе вреда, а на практике тебе укажет, как нелегко добывать то количество денег своими трудами, которое нужно для жизни в довольстве. Обдумывай это заботливо, — писал отец, — милый Савва, будь терпелив и тверд, пробивай себе дорогу собственными заботами о себе, стерпится — слюбится». В Москве же, констатировал Иван Федорович, «одно лишь развлечение на глазах и чад в голове», и в качестве примера непозволительной жизни ссылался на сыновей Федора и Анатолия, «которые не могут жить и содержать себя самодворно, ничего не делают, скучают и ходят с туманом в голове». Желая как-то утешить сына, в конце добавил: «Жалование тебе вероятно положили немного, а чтобы ты не нуждался, то будешь получать из Москвы ежемесячно по пятьдесят рублей, чего однако же не говори никому, чтобы надо мной не смеялись»^{395}.

Видя непреклонную волю отца, Савва смирился, целиком погрузился в новые для него торговые занятия, довольно быстро вошел во вкус и стал проявлять завидную сноровку и деловые способности. Отец, которого постоянно информировали служащие фирмы о делах и времяпрепровождении его отпрыска, был искренне удивлен и обрадован. Уже в конце декабря 1862 г. он пишет: «Скажу тебе чистосердечно: я тобой по сей час совершенно доволен и буду молить бога, чтобы он утешил меня тобой. Привыкай к труду… это послужит к твоему и семейному счастью»^{396}. Иван Федорович начинает в письмах вводить Савву в курс семейных финансовых дел и уже к весне следующего года говорит с ним как с законным наследником и компаньоном. Пробыл Савва Иванович в Баку, а затем в Персии около года и по собственному признанию «вернулся в Москву уже признанным дельцом»^{397}.

Осенью 1863 г. Савве Ивановичу руководители Закаспийского товарищества доверяют заведовать центральным Московским отделением фирмы. Однако вскоре он тяжело заболевает, и после продолжительной болезни и трудного выздоровления врачи советуют Ивану Федоровичу отправить Савву за границу. В начале 1864 г. отец командирует его в Италию, чтобы поправить здоровье и одновременно ознакомиться с торговлей шелком. Северная область Италии — Ломбардия издавна была известнейшим районом шелководства и шелкоткачества в Европе, а столица области — город Милан являлся крупнейшим центром шелковой торговли. Однако этот город был вместе с тем и местом сосредоточения художественной жизни и своеобразной столицей оперного искусства, а крупнейший миланский театр «Ла Скала» — общепризнанной «первой сценой» мировой оперы.

Несколько месяцев пребывания в Милане оказались для молодого Мамонтова весьма примечательными. Подробности того, как он овладевал премудростями коммерческой науки, не сохранились, однако доподлинно известно, что именно в этот период он «серьезно заболел» оперным искусством. Савва Иванович знакомится с лучшими постановками, слушает ведущих вокалистов и сам начинает брать уроки пения (как видно, советы композитора и педагога П. П. Булахова не были забыты). Не без юмора С. И. Мамонтов позднее писал, что во время занятий с маэстро извозчики, стоянка которых располагалась под окнами снимаемой им комнаты, «не выдерживали и уезжали»^{398}. В Милане общительный и жизнедеятельный С. И. Мамонтов быстро перезнакомился со всеми русскими, обучавшимися здесь певцами, начал разучивать с ними оперные партии и даже, добившись заметных успехов в искусстве вокала, получил приглашение выступить в одном из миланских театров «второй руки». Однако дебют на оперной сцене не состоялся. Иван Федорович, узнавший об очередных «непозволительных занятиях» сына, отзывает его в Москву.