Коллекционеры и меценаты в России

Художники стали появляться в доме на Садовой еще в конце 60-х годов. Одним из первых близким знакомым семьи стал художник и архитектор В. А. Гартман. В 1872 г. Мамонтовы знакомятся с крупнейшим скульптором М. М. Антокольским, художником В. Д. Поленовым и искусствоведом А. В. Праховым, которые стали друзьями дома. Знакомства состоялись в Италии, куда почти ежегодно ездил Савва Иванович с женой. Вообще, Италия, ее овеянные далекой и недавней историей «седые камни», неповторимые пейзажи и благодатный климат влекли многих русских путешественников. Однако главное, пожалуй, состояло в том, что здесь концентрировались большие художественные ценности, а многие города (Рим, Венеция, Флоренция) были сами по себе огромными и неповторимыми музеями истории и искусства. И если С. И. Мамонтов, хотя и часто бывал в этой стране, но в силу своих деловых интересов не мог подолгу оставаться, то Елизавета Григорьевна жила регулярно по нескольку месяцев.

Обосновывалась всегда семья основательно, по меркам богатых людей. Вот, например, осенью 1873 г. для жительства в Риме была арендована на шесть месяцев огромная, из двенадцати комнат квартира в центре города, нанят повар, четырехместное ландо и постоянный извозчик^{410}. Именно в этот период С. И. Мамонтов начинает усердно заниматься лепкой под руководством М. М. Антокольского, который, как заметила жена, нашел у него «несомненный талант и советовал ему серьезно работать»^{411}. Увлечение ваянием останется навсегда любимейшим его занятием, и за несколько десятилетий им будет создано множество бюстов, композиций и медальонов в гипсе и мраморе.

Каждая поездка в Италию — это обязательное знакомство с художественными коллекциями, бесконечные путешествия по городам, встречи с русскими художниками и музыкантами, которых в крупнейших итальянских центрах всегда было немало. Уже в начале 70-х годов изобразительное искусство становится «потребностью души» и Елизаветы Григорьевны. В 1872 г. она записывает в дневнике, что во время пребывания в Риме с большим интересом и удовольствием посещала мастерские русских художников, а несколько тысяч франков, подаренных ей матерью, израсходовала на приобретение картины Ф. А. Бронникова «Мученик» и мраморной головы Натана Мудрого работы М. М. Антокольского^{412}.

Пребывание в Италии «выбивало из колеи» Савву Ивановича. Возвращение в Россию и переход от возвышенных духовных интересов к будничным, часто рутинным обязанностям в правлении Московско-Ярославской дороги первые годы чрезвычайно угнетали его. В письме жене летом 1874 г. он писал: «У меня за последнее время римской жизни приходит желание не очень запрягаться во всякие дела. Да и зачем в самом деле, голова кругом идет, покоя знать не будешь, очерствеешь и из-за чего? Благо не было бы что кусать, а то, слава Богу, на наш век хватит. Нет, я право пресерьезно думаю обставить себя так, чтобы все-таки до известной степени принадлежать себе»^{413}. Действительно, вполне обеспеченный человек, у которого было вдоволь «что кусать», казалось бы, мог распорядиться жизнью по собственному усмотрению.

В предыдущих главах уже было замечено, что занятие предпринимательством известных меценатов и коллекционеров не было следствием их обеспокоенности «о куске хлеба насущного». Не существовало такой, с позволения сказать, проблемы и у Саввы Ивановича. Легко можно представить себе ситуацию, когда богатый купец отходил от активной деловой жизни, вкладывал свои средства в надежную движимую или недвижимую собственность и вел тихую и вполне комфортабельную жизнь рантье. Подобных примеров имелось немало. Чем выше степень развития капитализма и масштабы накопления средств, тем больше таких случаев. О некоторых из них уже говорилось (Н. П. Рябушинский). Но 70-е годы, период становления С. И. Мамонтова как знатока, ценителя и покровителя искусств, были временем, когда этот молодой предприниматель только-только начинал завоевывать престижные позиции в деловом мире.

Человек он был увлекающийся, даже азартный, не лишенный к тому же и определенных амбиций. Его скорее тяготило отсутствие настоящего большого самостоятельного дела, где можно было бы проявить в полной мере свою инициативу, чем предпринимательство как таковое. Роль же «отставного купца» была не для него. «Не знаю, что будет дальше, — писал С. И. Мамонтов жене вскоре после избрания его директором Общества Московско-Ярославской дороги, — но сейчас мне вообразить даже немыслимо, чтоб я бросил это дело, уж больно полюбилось и удача заманчива»^{414}. Однако вплоть до самого конца 70-х годов директорство не позволяло ему развернуться здесь в полной мере, так как основные решения зависели от Ф. В. Чижова и некоторых других крупнейших акционеров. По сути дела, лишь в начале 80-х годов Савва Иванович занимает лидирующее положение.