Коллоидный Мир

Итак, буркал, вращающийся в башке-глазнице — гравипуха, локально увеличивающая гравитацию до запределья. В свое время Индрик ногу сломал от “краем пойманного” лихого взгляда. А это показатель, блин.

Единственное, что хорошо — не сразу, тяжесть наваливается за пару секунд до критических величин, а само Лихо весьма неповоротливо, глаз же вообще стационарен.

Далее, начиная с примерно метра от Лиха, начинается этакое защитное поле переменной гравитации. То есть, пыриться своим буркалом ему уже ни хрена не надо. И варьируется эта гравитация, очевидно, лихой волей. Кладенец ни хрена не помогает — попадает в зону повышенной тяжести и падает на землю. Опять же, из личного опыта Стригора, если шмякнется слишком большая часть, усилия Индрика и меня приведут к отрыву куска кладенца. Десятки, если не сотня Же.

И если бы не “волеуправление” а “автоматика” — хер бы я что с Лихом, которое к магии, судя по всему, довольно устойчиво, сделал. А так — Стригор нарезал круги вокруг Лиха, старался не попасть на прицел гадкому буркалу и, в зависимости от везения, за минуты (в первый раз, повезло) или часы (второй раз, тоже повезло, но меньше), затыкивал пакость кладенцом со спины. Видимо, ловил момент, а плоть мелкой дряни кладенцу сопротивлялась херово.

Далее, что это пакость вообще делала: а просто шла к ближайшему скоплению людей и тупо плющила в блин всё на своём пути. Посадки и землю, до тонких блинов из сена и каменной слёженности пластов почвы. Коров, пейзан и прочее — в тот же блин, но до поры. И добравшись до деревеньки — лихо зажигало. Играло с людьми, как кошка с добычей. Надавит-отпустит, надломит-отпустит и в таком духе, пока всех не сломает нахрен.

Единственное что было хорошо, причём без кавычек, развлекалось оно так с чувством и расстановкой, так что заставший в свое вемя в Стрибожье Лихо Стригор обнаружил не груду, а всего пару трупов. Поломанных, правда, было дохрена, но справились в итоге.

А мне сейчас вообще повезло. Час — буквально подарок, Лихо еле вытягивает на своих кривых ходилках километров пять в час, даже меньше. И, соответственно, обнаружили его не позже часа пути от Пущи. То есть, на полдороге, а жертвы умеренные. В то, что их нет — верить хочется, но не стоит. Поганая, в общем, тварь.

Правда, как воевать эту лихую погань, совершенно непонятно. Точнее, кроме как стригорьим кручением, с заходом с тыла. В теории, это лихо должно прекрасно… Хех, хмыкнул я. А почему бы, в конце концов, и нет? Стрелять в тварь бессмысленно, те же самострелы не помогут, имеющегося импульса банально не хватит, чтоб продолжить полёт ставшей многократно тяжелее метательной фигни. Но, я-то могу… просто уронить самострельный болт НА лихо. С векторами гравитации (хоть и дурацкое, но понятное понятие), Лихо, очевидно, не работало: только увеличивало текущее. А попавший в тварь кладенец всё равно утяжелялся — правда не в десятки раз, а в разы, так что определённое “поле повышенной гравитации” есть постоянно.

Далее, то же использованное мной на воронах пыхательное оружие объёмного взрыва. Муке из соломы — похер, насколько возрастёт тяготение. Она станет тяжелее, и воздух её окружающий тяжелее. Хм, непонятно тогда; теоретически, от твари должны дуть и притягиваться к ней ветра, от перепада давления, а их нет. Значит, область локального повышения гравитации аномальна. В физическом плане, естественно, так-то понятно, что сам факт магии аномален.

Ну, впрочем, посмотрим, заключил я, выдёргивая из близлежащего стога жмень сена и мельча его в труху. Для начала — болтами с высоты. Не поможет — пробую пыхнуть. А если и всепобеждающая трава не справится — буду по-старинке, то есть по-стригорьи нарезать вокруг твари круги. И думать — прямое магическое воздействие вряд ли пройдёт, но есть и иные, не только мной надуманные.

А пока сосредоточимся на двух, заключил я, выщёлкивая из самострела болты (вычавкивая, если быть семантически точным, хех).

К Топлякам подъехал, был обрадован целостью пейзан.

— Токмо коровушек пяток Лихо окоянное удавило, — докладывал мужик-пастух в биодоспехе. — А дар твой, благой господин Стрижич, оберёг, — похлопал он по биодоспеху. — Увернулись от ока поганого да и утекли с коровками.

— Угу, окаянное только, — хмыкнул я.

— Да как же оно окаянное, когда око у него — во? — удивился мужик разведя руки. — Окоянное оно, господин Стрижич. Иль окАянным быть ему велишь?

— Как желаешь, так и называй, — отмахнулся я от пейзанина, стараясь не заржать — ну и вправду: “Око — во!”

Сделал пейзанству рукой (просто помахал, да даже не на них), ну и направился Лихо убивать. Индрик то ли почувствовал, то ли образ считал — мог в теории, у нас с ним связь была предельно “плотной” и начал яриться, но и опасаться — помнил лапу поломанную, как ему на трёх скакать пришлось.

“Не боись, животин, близко к ноголому быть не надо, только быстро бегать” — отмыслеэмоционировал я. “Какой хозяин себе щупалец полезный отрастил, длинный” — порадовался за меня акул.

Блин, а мне ржать нельзя — надо собираться и вообще клювом не щёлкать, улыбнулся я.