Коллонтай. Валькирия и блудница революции

А вот как запомнилась Александра Михайловна иностранному журналисту, специальному корреспонденту парижской газеты "Журналь" Полю Эрио: "На узком возвышении витийствовала женщина с острым, выразительным профилем и пронзительным голосом. Она металась из стороны в сторону по этой импровизированной сцене, безостановочно жестикулируя, то неистово прижимая руки к груди, то угрожающе разрубая воздух ладонью и завораживая внимавшую ей толпу. Она яростно клеймила врагов революции, обещая им неминуемую расплату. Этим оратором в юбке была свирепая Коллонтай, подруга Ленина. Ее слова находились в полной гармонии с той истерической атмосферой, которая сразу же возникала, где бы она ни появилась".

Во второй половине июня на I Всероссийском съезде Советов Коллонтай была избрана членом ЦИК от большевиков. Там она изложила большевистскую позицию по национальному вопросу.

Меньшевик Лев Хинчук утверждал, что на состоявшейся накануне демонстрации "под большевистскими плакатами шла масса черносотенцев". Коллонтай ловко парировала: "Зачем вообще педалировать национальную принадлежность? Буржуазия стремится играть на национальных чувствах, чтобы таким образом объединиться с рабочими "своей" национальности? У рабочих нет национальности, у них есть только принадлежность к своему классу. Его цель — победа этого класса на всей планете". Пафосно, ничего не скажешь.

Большевики делегировали Коллонтай на конференцию II Интернационала в Стокгольм. Шведские власти в виде исключения разрешили ей на 10 дней въехать в страну. Дыбенко встретил ее в Гельсингфорсе и проводил до шведской границы. Однако конференция в Стокгольме не состоялась. Зато в шведской столице Коллонтай встретила свою ближайшую подругу Зою Шадурскую, возвращавшуюся на родину. Это было как раз накануне июльских событий в Петрограде, когда после провала июньского наступления русской армии большевики попытались захватить власть 3–5 июля. Однако их выступление было подавлено войсками, верными Временному правительству. Александра с Зоей отправились в Петроград, когда события уже закончились. На границе они были арестованы, поскольку действовал приказ об аресте лидеров большевиков. Впрочем, Зою как не принадлежащую к большевикам и в течение многих лет находившуюся за границей почти сразу же отпустили. А вот Шуру, хорошо известную в революционном Петрограде, отправили в Кресты. Вскоре там собралась теплая компания из Троцкого, Луначарского, Раскольникова, Ганецкого, Каменева, Дыбенко, Владимира Антонова-Овсеенко и других большевиков. Большинство из них сдались властям добровольно. Впрочем, наслаждаться столь приятным обществом Александре пришлось недолго. Через несколько дней ее перевели в Выборгскую женскую тюрьму, где режим тоже был сравнительно либеральным. Миша и Зоя неоднократно навещали узницу и исправно снабжали ее домашними пирогами, пирожными и трюфелями — Шура обожала сладкое. Навещала ее и Щепкина-Куперник.

На VI съезде партии Коллонтай вместе с другими узниками избрали в почетный президиум съезда и в члены ЦК.

11 августа 1917 года она писала из тюрьмы Зое: "Моя бесконечно любимая, дорогая, близкая моя! Ты только что ушла, только что кончился мой праздник — свидание с тобой… Не скрою, бывают и у меня серые часы, неизбежные в одиночке, но в общем — я ясна. Первые дни мне все казалось, что я участвую в американском фильме, там в кинематографе так часто изображаются тюрьма, решетка и все атрибуты правосудия! Странно, что первые дни я много спала. Кажется, выспалась за все эти месяцы напряженной работы. Но потом настали и темные дни. Трудно передать свое душевное состояние. Кажется, преобладающей нотой было в те тяжелые дни ощущение, будто я не только отрезана, изолирована от мира, но и забыта. Казалось, что кроме тебя обо мне уже никто не помнит".

Следующим после Шляпникова любовником Коллонтай стал Павел Ефимович Дыбенко — глава Центробалта. Они встретились в апреле 1917 года. Ленин дал задание Коллонтай, обладавшей, как мы уже говорили, выдающимся ораторским даром, выступить перед моряками Балтийского флота. По договоренности с Центробалтом были запланированы ее выступления на линкорах "Гангут", "Республика", "Андрей Первозванный" и некоторых других кораблях, стоявших на рейде у Кронштадта и Гельсингфорса. Сопровождал Коллонтай из Петрограда богатырского сложения мичман флота Федор Федорович Раскольников (Ильин) один из вождей большевиков на Балтийском флоте. Сначала направились в Гельсингфорс, где Коллонтай, как член Петроградского комитета партии, должна была выступить на заседании враждебного большевикам Гельсингфорсского совета, а затем на кораблях. В столицу Финляндии Коллонтай прибыла

28 апреля 1917 года. Ее встретил здесь только что ставший председателем Центробалта матрос Павел Ефимович Дыбенко.

П.Е. Дыбенко

Как вспоминала Александра, он стоял, "рассеянно оглядываясь вокруг и поигрывая неразлучным огромным револьвером синей стали".