Коллонтай

Двадцатого октября 1917 года на заседании ЦК партии большевиков, говорится в протоколе, «тов. Коллонтай сообщает о положении дел в Финляндии; возможно, что социал-демократы покинут сейм; этим обострится сильно положение; финляндские с.-д. думают, что сейчас не время отделяться от России, ибо у нас идет борьба за власть».

Процесс перехода власти к большевикам осенью 1917 года происходил постепенно. Ленинцы, собственно, и не скрывали своих намерений. В секрете ничего не держали. За десять дней до взятия Зимнего дворца, 15 октября, газета «Петроградский листок» писала: «Вчера в цирке Модерн при полной, как говорится, аудитории прекрасная Коллонтай читала лекцию. «Что будет 20 октября?» — спросил кто-то из публики, и Коллонтай ответила: «Будет выступление. Будет свергнуто Временное правительство. Будет вся власть передана Советам», то есть большевикам. Можно сказать спасибо г-же Коллонтай за своевременное предупреждение. Третьего дня Луначарский клялся, что слухи о выступлении — злая провокация».

Александра Михайловна Коллонтай участвовала в историческом заседании ЦК партии большевиков, когда было принято решение о вооруженном восстании. В ту ночь, 25 октября, она находилась в Смольном, штабе партии.

«Разве я знаю, куда меня направит моя «жадность» взять у жизни всё, что она может дать», — писала она Татьяне Щепкиной-Куперник.

Глава вторая НАРКОМ

Пока большевики очищали Зимний дворец от последних и немногочисленных защитников Временного правительства, в Смольном институте собрался II съезд Советов. На трибуну вышел председатель Петроградского совета Лев Давидович Троцкий, руководивший красногвардейскими частями, взявшими власть в столице России:

— От имени военно-революционного комитета объявляю, что Временное правительство больше не существует!

Съезд ночью принял написанное Лениным обращение к рабочим, солдатам и крестьянам, в котором говорилось, что съезд берет власть в России в свои руки, а на местах власть переходит к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Меньшевики и правые эсеры выразили протест против «военного заговора и захвата власти» и покинули съезд.

Съезд принял декреты о мире и о земле, избрал Всероссийский центральный исполнительный комитет (в него вошел 101 человек, из них 62 большевика). ВЦИК должен был играть роль законодательной власти между съездами Советов.

Образовали первое правительство — Совет народных комиссаров. В декрете съезда оно названо «временным рабочим и крестьянским правительством» — до созыва Учредительного собрания. Но уже через несколько дней слово «временное» забыли.

На съезде Александру Михайловну Коллонтай избрали в президиум и через несколько дней включили в состав первого большевистского правительства.

«Коллонтай рисовалась мне высокой женщиной с короткими черными волосами и вызывающими манерами — под влиянием распространявшихся о ней диких слухов, — вспоминала американская журналистка Бесси Битти, приехавшая в Россию в 1917 году вместе с ее хорошо известным соотечественником Джоном Ридом. — На самом деле это была добродушная маленькая женщина с мягким выражением больших синих глаз и волнистыми, тронутыми сединой каштановыми волосами, уложенными на затылке простым узлом».

В Смольном американку познакомили с Коллонтай, которой прочили наркомовский пост. Бесси Битти без околичностей спросила:

— Вы скоро будете министром?

— Конечно, нет, — ответила она, смеясь. — Если бы мне пришлось стать министром, я стала бы такой же глупой, как и все министры.

А 30 октября 1917 года Владимир Ильич Ленин вручил Александре Михайловне удостоверение, отпечатанное на бланке Петроградского военно-революционного комитета: «Республиканское Правительство (Совет Народных Комиссаров) уполномочивает товарища А. Коллонтай народным комиссаром общественного призрения».

На самом деле ее ведомство назвали Наркоматом государственного призрения. Это забытое ныне слово означало социальное обеспечение. Бесси Битти пришла к Коллонтай, чтобы выяснить, как будет организовано распределение сгущенного молока, полученного Красным Крестом из Соединенных Штатов. Не без ехидства напомнила наркому о недавнем разговоре.

— А я действительно глупею, — сказала Коллонтай. — Но что делать? Нас так мало, а работы много.

Наркомат госпризрения находился по адресу: Казанская улица, дом 7. Совет народных комиссаров расположился на третьем этаже Смольного института.

«Попасть на третий этаж, — писала 12 декабря 1917 года газета «Вечерний звон», — постороннему, не имеющему большевистских рекомендаций, трудно. Для охраны Совета народных комиссаров здесь дежурят днем и ночью усиленные наряды преданных большевикам солдат, матросов и красногвардейцев. Почти половина огромных комнат третьего этажа предоставлена солдатам. Здесь они едят и даже спят. Устроены нары.